Симпатика (СИ)

Предложи ему заявиться в Академию майор Хан, Чонин послал бы его к чёрту. Однако предложение Хана подкрепляли официальные приглашения и от руководства Академии, и от военного министерства. И Чонин не мог не понимать, что в его нынешнем положении отказ выглядел бы, как минимум, странно. Пришлось согласиться и теперь вот красоваться перед доброй сотней студентов в демонстрационном зале. Хотя Чонин остался верен привычкам и явился в неизменном военном комбинезоне, словно только что закончил дежурство и не успел переодеться.

Один из студентов вскинул руку, дождался кивка Чонина и громко спросил:

— Как много общего и различного в работе спасателей и сотрудников антитеррористического отдела?

— Разницы почти нет, — пожал плечами Чонин. — Отдел всего лишь более военизирован. Обычно спасатели помогают людям, а в отделе просто требуются те из них, кто может не только спасать, но и стрелять в преступников без колебаний, когда это необходимо.

— Но ведь вы служили в отделе, а не в общем корпусе спасателей.

— Неправда, — вмешался другой студент в их диалог. — Насколько мне известно, капитан Ким какое-то время служил именно в корпусе спасателей. Так ведь?

Чонин кивнул, но предпочёл не вдаваться в подробности собственной биографии.

— А что для спасателя самое важное? — спросили из глубины зала.

— Нам тысячу раз говорили, что уверенность в себе, — ответили слева.

— Спокойствие! — крикнули справа.

— Неправильно, — не отказал себе в удовольствии отметить Чонин и скрестил руки на груди.

— Почему неправильно? — возмутились в первых рядах.

— Потому что. — Чонин чуть отклонился назад, провёл пальцем по монитору демонстрационного аппарата и активировал одну из классических ситуаций. На высоте в сто метров замерла на узком карнизе женщина. Возможно, она хотела покончить с собой, поддавшись секундному порыву, но теперь, напуганная, замерла на карнизе и не знала, что ей делать. Постороннее вмешательство могло как спасти её, так и убить.

Студенты заволновались, обнаружив под ногами у себя пустоту, убегавшую далеко вниз. Иллюзия, но очень мощная. Ради неё Чонин и запустил программу.

— Пусть поднимет руку тот, кому сейчас не страшно смотреть себе под ноги, — предложил Чонин. После минутного колебания над головами студентов взмыли всего две руки. — Отлично. Вряд ли вы двое долго продержитесь на этой работе, потому что лгать самим себе — последнее дело для спасателей. Страшно сейчас каждому из вас. И даже я руку не поднял.

— Зато вы тут единственный, кто выглядит при этом спокойным и уверенным в себе, — проворчали в первом ряду.

— Потому что спасатель должен выглядеть спокойным и уверенным в себе. Выглядеть. Потому что человек, который хочет, чтобы его спасли, желает видеть именно уверенного в себе и спокойного спасателя. А спасатель старается выглядеть так, чтобы свести к минимуму вероятность истерики у спасаемого. Это не значит, что спасатель не должен бояться. Страх — это тоже средство и инструмент. Но. Что в самом деле важно для спасателя? Холодная голова и быстрый ум. Ваш разум должен быть ясным и критичным. Потому что спасателю полагается спасать людей, а не вести их к смерти. Когда вам страшно, вы лучше понимаете, что чувствует тот человек, которого вы спасаете. И чем лучше вы это понимаете, тем вам проще управлять спасаемым и влиять на него. Удерживать его от паники и вести к спасению.

— Но что делать, если спасатель один, а спасти нужно нескольких человек? Как выбирать, кого из них следует спасать?

— И как выбирать, если среди жертв есть, например, родственник, друг и чужой человек, которого впервые в жизни видишь?

Чонин повёл перед собой ладонью, призывая студентов к тишине.

— Выбирать не надо. Надо просто спасать того, кого вы точно можете спасти, а за остальными возвращаться уже на свой страх и риск. Задача спасателя — спасать жизни. И если спасатель спас хотя бы одну, он выполнил свой долг.

— Но нам всегда говорили, что рисковать нашими жизнями нельзя.

Чонин слабо улыбнулся и покачал головой.

— Если спасатель никого не спасает и дорожит собственной шкурой, то зачем он вообще нужен? Я повторю: если вы спасли хотя бы одну жизнь, вы справились со своей работой.

Кто-то вновь вскинул руку, а после громко спросил:

— Пять лет назад вы спасли много людей, но едва не погибли сами. Или погибли? Руководство осудило ваш поступок. Все говорили, что вы не имели права так рисковать собой.