Символ и ритуал

С точки зрения познания ничто так не подчеркивает норму, как абсурдность или парадокс. С точки зрения эмоций ничто не доставляет такого удовольствия, как экстравагантное поведение или временно снятый запрет. Ритуалы перемены статуса используют оба аспекта. Возвышая низкое и унижая высокое, они заново утверждают иерархический принцип. Заставляя низы пародировать (часто до карикатурности) поведение верхов и сдерживая проявления гордости, они подчеркивают разумность. повседневного культурно предсказуемого поведения различных слоев общества. Естественно, что, учитывая это, ритуалы перемены статуса часто прикрепляются либо к отмеченным точкам годового цикла, либо к переходящим праздникам, происходящим в рамках ограниченного отрезка времени, поскольку структурная-норма отражается здесь во временном порядке. Мне могут возразить, что ритуалы перемены статуса производятся также по случаю, когда всей общине угрожает бедствие. Однако на это можно убедительно ответить, что именно потому и исполняются такие уравновешивающие ритуалы, что бедствие угрожает всей общине — так как считается, что конкретные исторические отклонения от нормы изменяют естественный баланс между теми категориями, которые задуманы как постоянно структурные.

Коммунитас и структура в ритуалах перемены статуса

Вернемся к ритуалам перемены статуса. Они не только заново утверждают порядок структуры, они также восстанавливают отношения между реальными историческими людьми, занимающими в этой структуре определенные позиции. Все человеческие общества явно или неявно обращаются к двум контрастирующим социальным моделям. Одна из них, как мы видели, — это модель общества как структуры правовых, политических и экономических позиций, должностей, статусов и ролей, в которых личность лишь неясно угадывается, заслоненная социальным персонажем. Другая — это модель общества как коммунитас конкретных идиосинкразических личностей, которые, хотя и различаются по своим физическим и умственным данным, тем не менее считаются равными по своей принадлежности к единому человечеству. К первой модели относится дифференцированная, культурно структурированная, сегментированная и зачастую иерархическая система институционализированных позиций. Вторая модель представляет общество как недифференцированное гомогенное целое, в котором люди взаимодействуют друг с другом интегрально, а не «сегментирование» по статусам и ролям.

В процессе социальной жизни поведение в соответствии с требованиями одной модели «отталкивается» от норм поведения другой модели. Конечное требование, однако, заключается в том, чтобы действовать в рамках ценностей коммунитас, даже принимая на себя структурные роли, когда культурное действие рассматривается как простой способ достижения и поддержания коммунитас. С этой точки зрения можно рассматривать сезонный цикл как мерку степени отталкивания структуры от коммунитас. В особенности это верно в применении к отношениям между самыми высокопоставленными и самыми низкими социальными категориями и группами, хотя это действительно и для отношений между людьми любого ранга и положения. Люди используют власть, которую им предоставляет должность, для того, чтобы третировать и оскорблять занимающих более низкие позиции и, таким образом, смешивать позицию с ее держателем. Мыслится, что ритуалы перемены статуса, как те, что занимают стратегические точки, в годовом круге, так и те, что порождены бедствиями, которые считаются результатом серьезных социальных грехов, вновь приводят социальную структуру и коммунитас в русло правильных взаимоотношений.

Церемония апо у ашанти

Для иллюстрации я приведу известный из антропологической литературы пример о церемонии апо у северных ашанти из Ганы. Эта церемония, которую Рэттрэй [45] наблюдал-среди текиманов, происходит в течение восьми дней, непосредственно предшествующих текиманскому новому году, начинающемуся 18 апреля. Босман [4], ранний голландский историк Гвинейского Берега, описывает то, что Рэттрэй называет «несомненно той же самой церемонией» [23, с. 151], в следующих выражениях: «…это восьмидневный Праздник, сопровождаемый всеми видами Пения, Прыжков, Плясок, Радости и Веселья; в это время дозволена самая разнузданная вольность, а Скандал ценится настолько высоко, что можно свободно говорить обо всех Пороках, Подлостях и Надувательствах как верхов, так и низов без какого либо наказания и даже без помехи» [4, Letter X].

Наблюдения Рэттрэя полностью подтверждают характеристику Босмана. Он выводит понятие апо из корня, означающего «разговаривать грубо или резко», и указывает, что второе название церемонии, ахорохоруа, возможно, происходит от глагола хоро — «мыть», «чистить».

О том, что ашанти прямо связывают откровенную, грубую речь с очищением, свидетельствуют слова старого высокопоставленного жреца текиманского бога Та Кеси, сказанные им Рэттрэю и буквально переведенные последним: