Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Во время этого конфликта вокруг флага обеспокоенные члены Исполкома Киевского совета общественных организаций направили запрос в Министерство юстиции: «В каком положении находится вопрос о национальном флаге и имеется ли в виду в близком будущем выработка нового национального флага, соответствующего новому строю». По-видимому, ответ на этот запрос получен не был. Между тем ситуация в городе продолжала оставаться сложной. 26 апреля, накануне новой патриотической демонстрации, запланированной на 30 апреля, Исполком Киевского совета общественных организаций запрашивал уже Министерство внутренних дел, требуя «авторитетного разъяснения» от петроградских властей: «…Просим срочно разъяснить, остается ли флагом российского государства прежний флаг? Вырабатывается ли новый?». Возможно, о ситуации в Киеве думали члены Юридического совещания при Временном правительстве — как отмечалось выше, 10 апреля его члены фактически высказались за сохранение национального флага. Буквально накануне очередной киевской демонстрации в петроградской консервативной газете «Новое время» была опубликована заметка, посвященная решению Юридического совещания при Временном правительстве относительно судьбы государственной символики. В ней сообщалось, что «…бело-сине-красный флаг не имеет в себе никаких династических признаков или монархических эмблем. Поэтому совещание не нашло препятствий к дальнейшему пользованию им впредь до решения вопроса о русском флаге Учредительным собранием». Можно предположить, что «Новое время» желало поддержать своих киевских единомышленников, подтверждая юридическую правомерность их действий. Между тем чиновники центральных ведомств высказывались об употреблении старого государственного флага осторожнее. Министерство юстиции сообщало в ответ на запрос МВД, что «до настоящего времени по министерству юстиции не возбуждалось вопроса о выработке нового национального флага». Вряд ли такой ответ мог успокоить участников конфликта в Киеве. Наконец, 1 мая (уже после манифестации) Департамент общих дел МВД сообщал в исполком Киевского совета общественных организаций, что «…вопрос о дальнейшем употреблении трехцветного национального флага до настоящего времени еще не разрешен. По имеющимся, однако, в Департаменте сведениям, к дальнейшему пользованию флагом едва ли могут встретиться препятствия, так как означенный флаг не является эмблемой монархического строя и не содержит династических признаков»[325]. Как уже отмечалось, и коалиционное Временное правительство сформулировало свою позицию относительно государственных символов более осторожно, чем Юридическое совещание. После доклада председателя совещания правительство постановило отложить рассмотрение вопроса об употреблении национального флага впредь до рассмотрения его Учредительным собранием[326].

В различных ситуациях сомнения относительно возможности употребления национального флага возникали вновь и вновь. Так, из Елабужского уезда 2 июня в Министерство внутренних дел был послан запрос относительно того, какой флаг должен быть поднят при открытии местной ярмарки. Ответ, направленный 8 июня, был сформулирован довольно осторожно и неопределенно: «Пользованию трехцветным национальным флагом препятствий не встречается»[327].

Под трехцветным флагом, однако, прошли некоторые патриотические манифестации 19 июня, организованные в честь начала наступления российской армии. Впрочем, рядом развевались и красные стяги. И к тем и к другим прикреплялся портрет А.Ф. Керенского, образ популярного «вождя революционной армии» объединял на время оба символа. Однако наличие национальных флагов у манифестантов было сразу же использовано пропагандой большевиков. Так, Г.Е. Зиновьев говорил о «шовинистических демонстрациях с трехцветным знаменем», разгуливающих по Невскому[328]. Можно предположить, что многие его слушатели вне зависимости от своего отношения к большевизму воспринимали старый флаг, как знак старого режима, и настороженно относились к демонстрантам, подозревая их в контрреволюционных замыслах. Газета же большевиков Кронштадта в то же время не без угрозы в адрес сторонников старой символики писала: «И веселятся, ликуют под трехцветным флагом у Мариинского дворца. Рано еще, немного рано»[329].

Вместе с тем использование старого флага вызывало протесты и у некоторых сторонников наступления. Они считали его символом контрреволюции, вне зависимости от того, откуда она исходила, «слева» или «справа». Они даже готовы были… отдать его большевикам. Автор весьма умеренной севастопольской газеты писал: «Не входя в историческое развитие трехцветного флага, он должен быть уничтожен как хранитель отживших традиций, а на смену ему пусть развернется по всей Руси великой один лишь цвет, цвет красный. Символ свободы и память об идейных борцах за счастье народа. Пусть трусы-„большевики“ оставят у себя трехцветный флаг, который будет служить им дополнением к их туманной, не вполне честной и провокаторской программе»[330].