Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Старый гимн порой звучал во время некоторых патриотических манифестаций. Так, утром 12 апреля воспитанники 2-го Петроградского кадетского корпуса хотели идти с антибольшевистскими лозунгами к дворцу Кшесинской, где помещались руководящие органы партии большевиков. В одной из рот при этом запели «Боже, царя храни!». Вскоре, однако, исполнение старого гимна стало знаком полулегальных антиреволюционных демонстраций. Так, один из современников описывал настроения части морских офицеров в Севастополе летом 1917 г.: «Оппозиция революции выражалась у молодежи лишь в пении „Боже, царя храни!“ во время попоек, в каком-нибудь отдаленном доме в ночное время»[338]. Время от времени в печати появлялись сообщения о пении старорежимного гимна некими «контрреволюционерами». Так, подвыпившие офицеры Чеченского полка Кавказской туземной дивизии потребовали, чтобы трубачи сыграли «Боже, царя храни!», те отказались, в результате чего возник скандал, в новом номере московской эсеровской газеты появилось сообщение о том, что поздно вечером 1 августа по центральной улице Киева проехал черный автомобиль, наполненный гвардейскими офицерами, которые выкинули трехцветное знамя, пели «Боже, царя храни!» и кричали: «Да здравствует император Михаил Александрович!»[339]. Можно предположить, что, по крайней мере в некоторых случаях, эти публикации не отражали реальные факты. Политическим противникам с целью их дискредитации намеренно приписывалось использование табуированных символов «ненавистного прошлого». Так, в большевистском «Рабочем пути» в сентябре сообщалось, что в день прибытия Керенского в Ставку, в Могилев, представители командного состава якобы пели «Боже, царя храни!». Солдаты 6-го артиллерийского тяжелого дивизиона, арестованные за беспорядки в Твери, утверждали в письме от 9 октября: «…Вообще, требование всего офицерского состава „дай Царя и Боже Царя храни“»[340].

Однако известно, что в квартирах генералов, служивших в Ставке, летом старый государственный гимн действительно демонстративно исполнялся при открытых окнах, об этом писал в своих воспоминаниях генерал П.А. Половцов и его свидетельство заслуживает доверия[341]. Это само по себе порождало слухи (в целом необоснованные) о монархических симпатиях генерала Л.Г. Корнилова и его окружения.

Буквально в течение нескольких дней после свержения монархии старый государственный гимн превратился в песню протеста, его исполнители явно бросали вызов новому революционному режиму.

Показательно, однако, что во время Гражданской войны основные центры противостояния красным не рисковали использовать старый гимн в качестве своего символа. На территориях, контролировавшихся Колчаком, в этом качестве использовался церковный гимн «Коль славен наш Господь в Сионе», тем самым подчеркивался политический курс «непредрешенчества», которого придерживались белые правительства. Однако на некоторых полковых праздниках колчаковцев порой демонстративно исполнялся старый императорский гимн[342].

2. Военные знамена и военно-морской флаг

Революция оказала свое влияние и на военные знамена, хотя военнослужащие, как правило, продолжали использовать их в качестве важных символов. В Феврале солдаты участвовали порой в восстаниях под старыми знаменами своих частей. Так, в Кронштадте командир 2-го крепостного артиллерийского полка со знаменем в руках и под звуки «Марсельезы», исполняемой оркестром этой части, вывел своих солдат из ворот казармы и примкнул к повстанцам[343].

Но вскоре полковые знамена стали нередко восприниматься как символ «старого режима». В первую очередь это касалось дружин ополчения, на знаменах которых имелся лозунг «За веру, царя и отечество». 11 марта командующий флотом Черного моря, вице-адмирал А.В. Колчак, направил в Главный морской штаб запрос: «Начальниками дружин возбужден вопрос о надписях на ополченческих знаменах и значках. Прошу указать, как поступать со словом „За царя“»[344]. Но к тому времени во многих дружинах ополчения вопрос о знаменах был уже фактически решен. Ненавистный призыв «за царя» нередко зашивался красной материей, а уже во время парада в Москве 4 марта на знамя ополченческой бригады были пришиты красные полосы. В надписи же «За веру, царя и отечество» слово «царя» было вырезано, вместо него зияла дыра[345]. В других случаях надписи переделывались в соответствии с требованиями момента: «За веру, свободу и отечество», «За веру народ и отечество»[346].