Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Но варварское отношение к памятникам вызвало протесты, которые направлялись и во Временное правительство, и в Петроградский совет. «… В разных местностях России население начинает посягать на памятники, имеющие историческое и художественное значение», — сообщал некий корреспондент В.Д. Набокову, управляющему делами Временного правительства. По-видимому, это письмо было переадресовано в Особое совещание по делам искусств при комиссаре Временного правительства над бывшим Министерством императорского двора. Члены совещания составили текст обращения к гражданам России, призывающего беречь памятники прошлого. Предполагалось издать это обращение от имени Временного правительства и «Исполнительной комиссии» Петроградского совета, однако совместное воззвание выпущено не было. А.М. Горький, игравший немалую роль в организации Особого совещания, 7 марта выступил на заседании Исполнительного комитета Петроградского совета, который затем принял специальное обращение «Об охране художественных ценностей». Оно гласило: «Граждане, старые хозяева ушли, после них осталось огромное наследство. Теперь оно принадлежит всему народу. Граждане, берегите это наследство, берегите дворцы, они станут дворцами вашего всенародного искусства, берегите картины, статуи, здания, это — воплощение духовной силы вашей и предков ваших». Текст этого обращения несколько отличался от первоначальной редакции, он был сокращен. На этот документ ссылались затем провинциальные интеллигенты и местные Советы, пытавшиеся защищать памятники, он перепечатывался в изданиях Советов. Затем при активном участии Горького была создана специальная комиссия, пытавшаяся защитить те памятники, которые имели художественную ценность. Неудивительно, что к Горькому направлялись из провинции обращения лиц и организаций, стремившихся сохранить памятники искусства. 18 марта митинг московских художников призвал принять меры по охране памятников, затем и комиссар Временного правительства в Москве Н.М. Кишкин потребовал удаления с памятников плакатов. В защиту памятников активно выступил также художник А.Н. Бенуа, ссылавшийся на печальный опыт Французской революции, которая уничтожила немало художественных памятников. Сложилась ситуация, когда в защиту «старорежимных» памятников выступила газета интернационалистов социал-демократов «Новая жизнь» (в ней сотрудничали Горький и Бенуа), а некоторые шовинистические издания, подобно «Русской воле», в которой писал А.В. Амфитеатров, требовали их уничтожения[450].

Для понимания этого противостояния необходимо учитывать политический и культурный контексты эпохи. Весной 1917 г. популярность газеты и ее авторов определялась «революционностью» издания. Интернационалистам «Новой жизни» не нужно было доказывать свой политический радикализм. Но поддерживаемая банками «Русская воля» пыталась в первые месяцы революции стать центром политической консолидации несоциалистических патриотических сил, вокруг газеты создавались «республиканские» союзы и организации. Но политический авторитет в то время можно было приобрести, лишь утверждая свою «революционную» репутацию. «Русская воля» не могла предлагать радикальные политические лозунги по вопросам войны и мира, аграрному и национальному. Политическая радикальность издания в такой ситуации обозначалась посредством шумной атаки на «идолы самодержавия». Следует признать, что коммунистические функционеры, принимавшие впоследствии решения об уничтожении многих памятников, имели среди своих предшественников некоторых сторонников продолжения войны, которые использовали борьбу со «старорежимными» памятниками в целях политической мобилизации. Появились и другие центры защиты памятников. Так, не позже июня в Петрограде был создан Союз охранения памятников монархам от глумления[451].

С другой стороны, и некоторые крестьянские общества высказались за сохранение памятников, выстроенных на их собственные деньги (в селах существовало громадное число дешевых памятников «царю-освободителю» Александру II). Возможно, известную роль тут сыграла бережливость практичных сельских жителей, которым было жаль потраченных обществами средств, но в некоторых случаях это, очевидно, отражало и монархические настроения части крестьян, прежде всего пожилых. По свидетельствам современников, некоторые статуи деда последнего императора пережили даже годы Гражданской войны[452]. В крестьянских избах Сибири во время Гражданской войны тоже можно было встретить портреты Николая II, Александра III, и Александра II[453].