Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Итак, уже в июне 1917 г. выборные представители одного из важнейших соединений российских вооруженных сил выступали за полную отмену старой наградной системы, которая воспринималась ими как символ «старого строя». Они отражали определенное настроение многих своих избирателей. Можно с уверенностью предположить, что носители подобного сознания воспринимали объединения и съезды Георгиевских кавалеров как знаки «старого режима» и символы наступления контрреволюции, а политические заявления этой организации лишь укрепляли их в этом мнении. Изменение отношения к союзу Георгиевских кавалеров особенно ярко проявилось на Черноморском флоте. Первоначально объявления местного отделения союза печатались в газете Севастопольского совета, по-видимому, он считался дружественной организацией. Однако в августе и в особенности после выступления генерала Л.Г. Корнилова союз стал восприниматься как один из главных отрядов контрреволюции. Бывший потемкинец эсер Марченко даже заявил 31 августа на заседании Севастопольского совета: «Все Георгиевские кавалеры — контрреволюционеры». Матросы эскадренного миноносца «Керчь» в своей резолюции от 7 сентября требовали «разгона Георгиевских кавалеров и разоружения их, так как главный союз кавалеров остался на стороне Корнилова», а команда миноносца «Дерзкий» призывала «немедленно упразднить союз заблудших георгиевских кавалеров»[490]. Резолюций такого рода в это время принималось немало.

При подобном негативном отношении к орденам возложение Керенским Георгиевского креста на могилу лейтенанта Шмидта в Севастополе воспринималось частью моряков как кощунство, как оскорбление памяти борцов за свободу: «…Тайно посещает могилу и вместо венка возлагает царские кресты, которые выдавались палачам Шмидта в 1905 году». В мемуарах же участников событий действия Керенского описывались также и как недостойное подражание традициям «старого режима»: «…По примеру царей, он возложил Георгиевский крест на могилу лейтенанта Шмидта»[491]. Если людей консервативных убеждений оскорбляло посмертное награждение революционера боевой наградой, то носителей революционной традиции, примыкавших к разным политическим партиям, коробило присвоение «старорежимной» награды герою восстания. В отношении к этому эпизоду проявилось отрицание тактики политического компромисса, предлагавшейся Керенским. Сочетание старой и новой символических систем, предлагавшееся им, воспринималось как недопустимая эклектика людьми разных политических взглядов.

По-видимому, движение за отказ от наград на флоте усилилось осенью, особенно сильно это проявлялось на Балтике. Матросы тех соединений, которые еще недавно гордились своими наградами, стали отказываться от орденов и медалей. Хорошо информированный капитан 1-го ранга И.И. Ренгартен 13 октября сделал запись в своем дневнике: «На миноносцах минной дивизии, где после операции была просьба увеличить общее число представлений к наградам, теперь идет движение в пользу отказа от наград»[492].

Между тем награждения боевыми орденами и медалями продолжались и после прихода большевиков к власти. Так, 3 ноября, приказом по Балтийскому флоту № 335 за мужество и храбрость, проявленные в боях за остров Моон с 1 по 6 октября, двое офицеров Ревельского батальона смерти были награждены орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»[493].

Требования матросов о ликвидации «старорежимной» наградной системы первоначально лишь отчасти были выполнены большевиками. Так, 10 ноября 1917 г. был принят декрет Всероссийского Центрального Исполнительного комитета и Совета народных комиссаров «Об уничтожении сословий и гражданских чинов», упразднявший все существовавшие ордена и медали. Однако, как ни странно, награждения производились и в последующие дни. Так, 22 ноября вышел приказ по морскому ведомству, подписанный Ф.Ф. Раскольниковым (Ильиным), комиссаром Морского генерального штаба, которым утверждалось пожалование орденами группы морских офицеров. Только 28 ноября Морская коллегия постановила впредь до выработки новых положений о прохождении службы офицерских и воинских чинов флота и морского ведомства всякие производства и награды временно приостановить[494]. Лишь затем отмена орденов и медалей была распространена и на армию (очевидно, что для моряков вопрос о наградах представлял более острую политическую проблему, поэтому в морском ведомстве он решался ранее). Военно-революционный комитет при Ставке Верховного главнокомандующего 30 ноября принял «Положение о демократизации армии». Один из пунктов этого документа гласил: «Офицерские и классные чины, звания и ордена упраздняются и впредь выдача орденов не разрешается, ношение орденов отменяется, кроме Георгиевских крестов и медалей, которые носить разрешается»[495].