Синдер

Теперь я бросал ему вызов, и он сделал шаг назад, выпрямился, расправил плечи, как он всегда делал, когда кто-то ставил под сомнение его авторитет.

— Да. Почему бы и нет?

— Ты думал о том, на что это может быть похоже?

— Мне это не нужно. Всё, что имеет значение, — это то, что мы будем вместе.

Тот факт, что он подумывал о том, чтобы отказаться от своего титула ради меня, был поразительным. Это заставило моё сердце забиться в груди. Это заставило меня почувствовать, что я могу летать.

Но я знал, что в конце концов он пожалеет об этом.

— И что мы будем делать? Жить в доме моей тети в качестве слуг? Мне даже не платят зарплату.

Его уверенность начала угасать, когда он обдумал мои слова.

— Тогда мы уйдём.

— И куда? Что бы ты хотел, чтобы мы сделали? Хорошо, я мог бы найти место в другом доме. Возможно, ты мог бы найти работу мелкого служащего или репетитора. Мы могли бы заработать достаточно, чтобы снять комнату в городе, в пансионе. Это то, чего ты хочешь? Жить как крестьянин? — мои слова причинили ему боль. Я мог это видеть. Но он должен был обдумать последствия своих опрометчивых решений. — Больше никаких лошадей. Больше никаких послеобеденных игр с Милтоном. Больше никаких изготовленных на заказ сапог для верховой езды или изысканных блюд. Больше никакого шампанского со вкусом солнечного света, — это заявление, казалось, смутило его, но я поспешил продолжить. — Никаких денег. Никакого титула. Ничего. Я рад, что ты любишь рыбу, Ксавье, потому что мы будем есть её почти каждый день. Именно так ты хочешь жить? Неужели я настолько много для тебя значу?

Он поник — по-другому и не скажешь — и рухнул в кресло, обхватив голову руками.

— Что ты предлагаешь?

— Женись на ней, — сказал я. — Женись на ком угодно. Возьми жену, которую требует закон твоего отца, — он посмотрел на меня, с шоком и недоверием в глазах. — Только… — мой голос сорвался, и пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Только позволь мне остаться. Это всё, о чём я прошу. Не отсылай меня прочь.

— И что потом, Элдон? Прятать тебя, как какую-то тёмную тайну, пока она наслаждается преимуществами статуса моей жены?

— Меня не волнует статус. Единственное, о чём я забочусь, — это быть с тобой в любом качестве, в каком ты меня захочешь.

Я знал, что это было жалким, до каких глубин я готов был опуститься, чтобы сохранить хоть какую-то частичку его, но мои слова заставили его улыбнуться — яркой, радостной улыбкой, от которой всё его лицо озарилось. Он встал и взял меня за руку, притягивая к себе.

— Разве ты не видишь? Вот почему ты заслуживаешь этого больше, чем она.

Он поцеловал меня. Он был таким твёрдым и таким уверенным. Я скользнул руками под его халат, вздыхая от тепла его гладкой кожи под моими пальцами. И чувствуя, как в нём нарастает эта сила, делая его поцелуи жёстче, а прикосновения настойчивее. Это грозило разжечь в нас обоих огонь, который быстро заставил бы меня забыть обо всём на свете. Но прежде чем мы смогли забыться, нас прервал стук в дверь.

Я всё ещё пытался отдышаться, когда Ксавье ответил.

Это был слуга — молодой мальчик, которого я не знал и который с явным любопытством переводил взгляд с принца в мантии на меня.

— Сир, леди Джессалин послала меня найти Синдера.

— Где ты был? — рявкнула Джессалин, когда я вошёл в комнату. — Я приказала слугам повсюду искать тебя!

— Он был с принцем, — вклинился слуга. Я подавил желание стукнуть его.

Джессалин бросила на меня презрительный взгляд.

— Сначала ты позоришь меня за ужином, а потом бросаешься беспокоить его ещё до того, как он позавтракает, — она отвернулась от меня, чтобы ещё раз взглянуть на себя в зеркало. Она смахнула пудру с носа. — Я видела, как ты смотришь на него. Это отвратительно. Мне неприятно думать, что он скажет, если когда-нибудь узнает, как ты к нему относишься.

Я отвернулся не потому, что не мог смотреть ей в лицо, а потому, что не хотел, чтобы видела, как её слова заставили меня улыбнуться. В прошлом, всего день назад, эти слова задели бы, но не сейчас. Вместо этого я подумал о нём. О том, как он обнимал меня. Как прикасался ко мне. Я думал о мягком прикосновении его пальцев к моим щекам и нежности в голосе, когда он сказал: «Она не та, кого я люблю».

Она не могла причинить мне боль. Что бы ни случилось, моя судьба больше не была связана с её судьбой. Может быть, он женился бы на ней, а может быть, и нет. В любом случае, я был уверен, что он позволит мне остаться.

Джессалин всё ещё говорила. Я смутно осознавал её: не сами слова, а тон — такой раздражительный и презрительный. Такой самонадеянный.

Я проигнорировал её и мысленно вызвал ощущение тяжести его тела на мне. Его вкус, когда он целовал меня. Тепло его рта на самых интимных местах. Я не мог не улыбнуться.

— Синдер, ты вообще слушаешь?

— Конечно, — сказал я. Это была ложь, но это не имело значения.

Она протянула мне расчёску.

— Мы завтракаем через полчаса, — сказала она. — Мне нужно, чтобы ты сделал мне причёску, как ему нравится.