Синдром

— Да хрен его знает, — Белл неожиданно усмехнулся. — Честно? Мне плевать, — он грохнул кружку на стол и подался вперед, опираясь на локти. — Слушай, — он снова посмотрел ему в глаза, но уже более доброжелательным взглядом. — Ты хороший парень и наверняка любимчик публики, привычный к определенному типу общения. Но я так не могу. Не хочу, не умею — думай, как хочешь. Поэтому давай сведем наше общению к тому минимуму, что необходим, чтобы поставить тебя на доску.

Ирвин снова начал склоняться к социофобии как диагнозу Белла.

— Как хочешь, — он допил кофе. — И кстати, это жутко вульгарный штамп. Что актеры вот такие души компании двадцать четыре часа в сутки, что им обязательно нужна шумная тусовка и толпы падающих в обморок поклонниц… — Ирвин скривился. — Знаешь, я последние лет пять хотел выбросить телефон. Наконец мечта осуществилась. И я нихрена не скучаю по звонкам и сообщениям.

Белл хмуро покосился на него.

— Я послал твоего агента матом, — сообщил он. — С тех пор он стал звонить мне раз в час, а не каждые десять минут.

— В следующий раз скажи, что сам позвонишь в случае моей безвременной кончины, — Ирвин не смог сдержать улыбку. И все-таки этот Белл определенно был психом. Но одновременно с этим и чертовски интересным человеком, хоть и предпочитал тщательно скрывать это за нелюдимостью.

— Так и сделаю, — Белл плеснул себе еще дымящегося напитка из термоса и выпил его в два глотка. — Ладно, через час приходи на берег, посмотрим, получится ли позаниматься.

Он резко поднялся и унес свою тарелку в мойку, где тщательно вымыл ее самой обычной губкой — так же, как вымыл до этого сковородку. Потом молча указал Ирвину на пустой ящик для посуды и, забрав свой термос, ушел.

Глава 4

— Пожалуй, на этом остановимся, — Ирвин не без труда сдержал подкатившую к горлу тошноту, хлебнув морской воды, щедро приправленной хлопьями пепла.

Они бултыхались в море, больше напоминавшем кастрюлю, основательно пригоревшую на дне и залитую горячей водой, уже с час. Ирвину удалось пару раз встать на доске и один даже прокатиться на волне, но о большем он даже не хотел думать. Ветер с гор приносил все новые и новые порции удушающего зноя, песок на пляже покрылся плотной серой пленкой пепла. Солнце едва проглядывало сквозь плотное марево пожарищ, небо тяжело нависло над водой. Наверное, вот так будет выглядеть ядерная зима, если она все-таки наступит, подумал Ирвин, выбираясь на берег.

Как и всегда, Белл никак не прокомментировал его успехи, но Ирвин чувствовал большой прогресс. Он уже мог выпрямляться и стоять на доске несколько секунд.

Белл привычно подхватил доски, но потом обернулся.

— Так что? — он посмотрел куда-то мимо Ирвина. — Пожарить мясо?

— Давай, — интересно, Ирвину показалось, или Беллу самому хотелось это сделать? Как бы там ни было, а отказываться от вкусной еды и неплохой, несмотря на нюансы, компании Ирвин не собирался. — С меня фирменный салат. И сок, некоторые фрукты начинают переспевать.

Белл кивнул.

— Через час, — и, больше ничего не добавив, ушел.

Часа хватило с лихвой, чтобы принять душ, прополоскать костюм и передохнуть с книгой. Когда же Ирвин спустился вниз — за пять минут до назначенного времени, — Белл уже успел достать большой кусок говядины, завернутый в специальный пергамент, и правил о длинный мусат самый обычный армейский нож.

— Разве таким удобно резать стейки? — заметил Ирвин, идя к холодильнику за овощами.

— Я привык, — коротко ответил Белл и едва заметно нахмурился.

— Ну и отлично, — Ирвин пожал плечами. У каждого есть свои любимые инструменты. И если это армейский нож, так тому и быть.

Нарезая салат, Ирвин задумался, а сколько лет мог служить Белл. Явно больше одного стандартного контракта, раз армейские привычки не ушли за семь лет, проведенных в Австралии. Интересно, а сколько лет самому Беллу? Обычно Ирвин неплохо разбирался в этом, мог с точностью до двух-трех лет назвать возраст даже прибегавших к пластике. Но с Беллом картинка получалась противоречивой. Тело и лицо "тянули" на двадцать пять-тридцать, глаза "голосовали" на сорок пять-пятьдесят. Манера общения и разговор были вне времени. Ирвин предположил, что, скорее всего, Белл его ровесник или близок к нему: тридцать пять-тридцать семь.

У него и правда получилось отрезать идеальные ломти мяса от большого куска, хоть нож и был слишком коротким, чтобы сделать это в одно или хотя бы в два движения. Если честно, Ирвин в принципе не понял, как у него это получилось.

Присолив мясо, Белл оставил стейки отдыхать, а остальное убрал обратно в холодильник.

Нарезая овощи, Ирвин украдкой следил за ним, снова и снова отмечая скупые движения и равнодушный взгляд. Никакого интереса к тому, что он делает, Белл не проявлял.