Синдром

Но в то же время нельзя было сказать, что движения Белла механические. Он придирчиво выбирал специи, поочередно открывая одну баночку за другой и так же аккуратно ставя их обратно. Не выбрал ничего, оставив мясо мариноваться только с крупными кристаллами морской соли. Затем тщательному осмотру подверглась сковорода, на которой Белл собирался жарить мясо, а прежде чем убрать остатки мяса в холодильник, Белл налепил на пергамент самоклеящуюся этикетку с сегодняшней датой. Время, день и месяц. Год Белл почему-то проигнорировал.

 — Как отнесешься к чесноку в заправке? — Ирвин показал задумавшемуся о чем-то Беллу большую сочную головку с крупными зубцами.

— Мне все равно, — предсказуемо отозвался Белл и, помедлив, принес ему стойку со специями. — Что тебе добавить? — спросил сухо.

— Ничего, пусть будет вкус именно мяса, тем более, в салате много специй, — Ирвин снял с плиты ковшик с перепелиными яйцами. — Знаешь, я ощущаю себя немного героем "Сияния". Закрытый отель, оторванный от всего мира. Там был снег, правда. У нас огонь.

— Это фильм? — Белл с облегчением убрал специи обратно — или Ирвину показалось? — Я не смотрю фильмы, — буркнул он и поставил сковороду на огонь.

— Фильм тоже есть, но для меня, в первую очередь, это книга, — Ирвин бросил в миску с будущим салатом очищенные яйца и принялся делать заправку. — Стивен Кинг. Кажется, я видел ее в библиотеке здесь, в отеле. Кто-то из владельцев отеля явно его поклонник, половина книг его пера.

Белл бросил на него короткий мрачный взгляд.

— Здесь есть интернет, — сказал он. — И мобильный в том числе. Можно скачать любую книгу.

— Надеюсь, меня спасут раньше, чем закончатся бумажные книги, — Ирвин ухмыльнулся. — Тем более, что единственный гаджет, прибывший со мной в Австралию, несколько дней как мертв.

Вчера он все-таки вытащил аппарат из бассейна. Спасать там было уже нечего, но Ирвину показалось неправильным, что тот может окисляться и портить воду в бассейне. Он автоматически закрывался на ночь специальным тентом и, как знать, может, вскоре он окажется единственным способом охладиться и скоротать время. Море будет грязнее с каждым днем.

А в небольшом детском лягушатнике Ирвин полоскал непромокаемый комбинезон от мелкого, как пудра, песка. Пробовал в ванной, но понял, что половина мусора все равно остается в складках плотной ткани.

— Я не думаю, что ситуация действительно подходит под описание “требующая спасения”, — резко сказал Белл и бросил мясо на сковородку с такой силой, что кусок едва не вылетел с другой стороны.

Ирвину стало интересно, а в каких именно войсках служил Белл. Но он чувствовал, что вот этот вопрос задавать точно не стоило.

— Я тоже, иначе дождался бы ответа оператора, когда ты давал мне телефон, — сказал мягко. — Но поверь мне, в прессе это будет именно спасение. Героическое причем. И, сколько бы я ни дал интервью на эту тему, им и останется.

Неожиданно поддавшись настроению Белла, Ирвин ливанул слишком много масла в будущую заправку и чертыхнулся. Придется добавлять лимонного сока и всего остального и прятать остатки в холодильник.

Беллу определенно было плевать на всю прессу мира, поэтому слова Ирвина он просто проигнорировал.

— Твой агент клянется и божится, что делает все возможное для того, чтобы прислать вертолет, — сказал он вместо ответа. — И почему-то считает себя обязанным давать мне подробный устный отчет о предпринятых мерах. Надеюсь, вы оба не думаете, что я буду слушать эту ерунду и еще пересказывать ее потом тебе. Или бегать с телефоном к тебе в номер каждый раз, как он позвонит.

— Думаю, он уверен, что ты поступаешь именно так, — Ирвин попробовал заправку, добавил соли. — А по мне, так без разницы, сколько отказов он получил и сколько обещаний ему дали. Прибытие вертолета я вряд ли пропущу, да и без меня он точно не улетит. Можешь и это ему передать, может, он начнет звонить не раз в час, а раз в сутки.

— Скажи ему это сам, — Белл вынул телефон из кармана и не глядя кинул его Ирвину.

Ирвину пришлось тянуться, чтобы поймать его. Не успел он спросить, нахрена ему телефон, как аппарат задрожал, а потом начал издавать старомодный монофонический писк. Номер, высветившийся на черно-белом дисплее, был знакомым.