Синдром

В этот раз Брендон не убрал руки. Он никогда не пытался принуждать Ирвина к чему бы то ни было, да и сейчас не старался руководить, но крепко запутавшиеся в волосах пальцы, едва заметно, слегка направляющие и задающие темп — это было чертовски возбуждающе. А в самом конце Белл все же не сдержался — дернул сильнее, вскинул бедра…

И Ирвина сорвало. Он уткнулся носом в жесткие кудряшки на лобке Брендона, сглатывал льющуюся с горло сперму и из последних сил старался не сжать зубы. Под собственным животом было горячо и мокро, по телу волнами расходилось удовольствие.

Рассказать кому — ведь не поверят, что можно кончать, когда сосешь ты, а не тебе. Но осознание, что Белл, такой сильный и жесткий, доверяется, оставаясь совсем без “брони”, действовало на Ирвине похлеще, чем самые смелые ласки.

Едва отдышавшись, Брендон дернул Ирвина вверх и хмыкнул, поняв, что его помощь не требуется.

— Ладно, признаю, — прошептал он, целуя его в губы, — отличное утро. Но если ты не будешь надевать на меня эту кожаную хрень, я вернусь к наручникам.

— Договорились, — согласился Ирвин, понимая, что это единственно верный ответ. — А теперь будешь хорошим мальчиком и порадуешь мою ленивую задницу? — спросил, затягивая Брендона на себя. — Боб повез свою банду в гости к родителям, сегодня точно не придет гонять меня по беговой дорожке.

Брендон усмехнулся, дотянулся до тумбочки, где стояла смазка, и скоро осторожно насадил Ирвина на пальцы.

— Когда-то я жалел, что мне не оторвало член, — протянул он. — Но чем бы я тогда тебя благодарил?..

— Тогда мне пришлось бы трудиться… не покладая всего на свете, — выдохнул Ирвин. Он шире развел ноги и недовольно застонал, когда Брендон свободной рукой с силой надавил ему на низ живота, лишая возможности самому насадиться на пальцы. Белл откровенно дразнил, проникая совсем неглубоко и старательно избегая простаты. — Но мне кажется, ты и пальцами бы справился, — с губ сорвался новый стон, теперь удовлетворения, когда жесткие подушечки с нажимом потерли нужное место.

Брендон подсунул руку ему под спину и стал разминать чувствительную и жаждущую удовольствия простату пальцами, глядя Ирвину в глаза.

Очень скоро Ирвин, не стесняясь, вскрикивал на каждое движение пальцев. Чистое, лишенное даже намека на боль удовольствие разливалось по телу, копилось внизу живота и било по нервам.

Но куда сильнее ласковых пальцев возбуждало осознание, что можно не сдерживаться. Быть самим собой, показывать, насколько тебя заводит происходящее, не задумываться о красоте поз и чистоте речи. Брендон действительно видел в нем простого человека, не знаменитость. А Ирвин уже так давно не позволял себе чувств без фильтра, что и забыл, какими яркими они бывают.

Он был давно на взводе, когда Брендон наконец насадил его на член. Широко развел ему ноги, надавив на колени, и стал размеренно двигать бедрами. Его взгляд, непривычно нежный, правильно мутный, полный наслаждения, доставлял Ирвину особенное удовольствие.

Кажется, кончая, Ирвин кричал. Он не мог вспомнить точно, что делал. В памяти отложилось только безграничное удовольствие и взгляд Брендона — в конце потерявший осмысленность и как бы “провалившийся” в себя. Именно так бывало с людьми, когда они “отпускали” мысли и сосредотачивались только на ощущениях и подступающем оргазме.

Прошло несколько долгих минут, наполненных сытыми благодарными поцелуями, а потом Брендон лег рядом, обнимая Ирвина, и прошептал:

— Мне бы очень хотелось быть нормальным для тебя. Спать ночью в обнимку, будить минетом. Но я боюсь, такого может не случиться никогда.

— Лучше оставайся собой, — Ирвин поцеловал его в припухшие губы. — Идеальных в моей жизни было много, а вот с настоящими до тебя не везло.

— Ладно… — прошептал Брендон, крепко его обнимая. — Ладно…

Глава 35

Сентябрьское солнце, не яркое и не жаркое, только-только выглядывало из-за красноватых горных вершин. Ирвин поднял воротник кожаной куртки и поежился: всю ночь шел дождь, и к утру заметно похолодало.

— Держи, — он протянул Брендону одну белую розу, перевитую черной траурной лентой. — Элиза просила ее положить.

Чета Дуо осталась дома. Старшие внуки подхватили в школе ветрянку, и Джозеф с Элизой взяли их к себе, чтобы чуть разгрузить Жози. Почти наверняка и младшие заразились, а четверо болеющих детей — это перебор.

С гор налетел порыв ледяного ветра, принялся играть концами ленты. Ирвин вдруг подумал, что в таком живописном краю, как предместья Колорадо-Спрингс, не место кладбищам. Но одновременно с этим осознал, что безлюдная гористая местность — самое то для последнего приюта.

Брендон кивнул, забрав цветок. С самого утра он не произнес ни слова, и это выбивало Ирвина из колеи теперь — когда времена угрюмого молчания давно прошли. Но с другой стороны, в такой момент нельзя было ждать от Белла чего-то другого.

Ободряюще похлопав Брендона по плечу, Ирвин сел в машину. Захлопнул дверь и тут же поспешно снова ее открыл, когда Белл постучал пальцем в стекло.

— Хочешь пойти со мной?.. — спросил тот глухо.