Синдром

— Конечно, — Ирвин выскочил из-за руля, даже не пытаясь скрыть, насколько важно для него это предложение. — Все будет хорошо, — сказал, взяв Брендона за плечо. Обнимать его именно сейчас показалось не очень правильным: Беллу нужна поддержка друга, не любовника.

Впрочем, самого Брендона прикосновение не смутило. Вперед он пошел, не сбрасывая руки Ирвина, и тот мысленно усмехнулся. В прошлый раз Белл не позволил ему даже выйти из машины.

Первое посещение могилы Дуо состоялось в том самом турне после разоблачения Шона — ровно год назад. И это была катастрофа.

Поначалу все было неплохо. Они выкроили в расписании целых три дня. Созвонились с Дуо, приехали к ним в гости. Брендон был очень напряжен, но вскоре расслабился, будто сам дом возвращал его в прошлое, где мир еще был в порядке.

Ночь перед посещением кладбища прошла относительно спокойно. А вот утром стало ясно, что легко не будет. Брендон не смог позавтракать — вернее, попытался запихнуть в себя немного омлета и чай, но тут же опрометью бросился из кухни. Вернулся минут через десять с красными глазами и распространяя запах зубной пасты.

На могилу Брендон пошел один. Ирвин категорически не хотел его отпускать… и не мог не отпустить, даже понимая, что будет дальше.

Обратно Брендона пришлось нести. И ехать не к Дуо, а сразу в клинику, где его обкололи транквилизаторами и дважды проверили кровь, подозревая попытку суицида. Но кровь была чистой, Белл — снова относительно нормальным, и в итоге ему поставили диагноз “нервный срыв на фоне повышенного давления”.

— Вернемся в Нью-Йорк? — спросил Ирвин, когда они сели в такси, покинув клинику.  Он был готов позвонить Максу и попросить его передвинуть следующие пару городов турне в конец, чтобы взять мини-отпуск дней на десять.

— Нет, — с губ Брендона брызнула кровь, и он поспешил ее стереть. — Все нормально, — он отвернулся к окну и снова надолго замолчал.

Но с ним и правда все было относительно нормально до конца поездки — Ирвину даже показалось, что ему понравилось быть в гуще событий и при деле. А по возвращении Белл пошел к врачу — тому самому, что нашел Боб.

На этот раз не было увиливаний и масок. Брендон исправно ездил дважды в неделю на сеансы и практически всегда возвращался разбитый и с красными опухшими глазами.

А еще он стал пить таблетки.

Не те, что прописал ему полковой психиатр — транквилизаторы не предыдущего даже, а одного из первых поколений с кучей побочных эффектов. И не легкое успокоительное, что посоветовала врач в их первую встречу. В этот раз Брендон и его доктор тщательно подбирали препарат и дозировку — первые недели Белл ежедневно отправлял ей отчет о самочувствии, о том, как спал, о разных реакциях организма. Подошла только пятая комбинация: одна была слишком слабой, вторая, наоборот, сильной и делала Брендона похожим на манекен. От третьей его мучили головные боли, а четвертая дала неожиданный побочный эффект в виде проблем с эякуляцией. Вставало у Брендона исправно, а вот кончить он не мог ни трахая Ирвина, ни сам насаженный на член, ни от минета или руки.

Так как доктор считала секс крайне важной частью реабилитационной терапии — она сама так сказала Ирвину, когда пригласила его на сеанс как постоянного партнера своего пациента, — препарат она немедленно сменила.

Наконец все заработало как надо. Брендон стал нормально есть, относительно спокойно спать и… улыбаться. Словно внутри отпустило какую-то пружину, которая блокировала на самом деле живое и улыбчивое лицо.

Но по-настоящему Ирвин понял, что Брендону стало лучше, уже когда закончился и курс нейролептиков, и период их постепенной отмены. В тот день, когда Брендон все-таки взял в руки подаренную полгода назад гитару.

Она хранилась в переделанной таки восточной спальне. Ирвин и Брендон сошлись на большом панорамной окне, двух креслах и диване. А еще там теперь был проектор, противоположная окну стена стала экраном, а на столиках заняли свое место шахматы, Го и Монополия. Ее посоветовала доктор, и оба — Ирвин с Брендоном — незаметно для себя втянулись в построение бизнес-империй.

Брендон погладил сверкающий лаком корпус, сел в кресло. За окном мела метель — наверное, одна из последних в эту зиму. Белл несколько минут смотрел на кружившийся снег, а потом наконец тронул струны.

Магии, конечно, не случилось, хоть Ирвин подсознательно ее и ждал. В первый раз Брендон лишь немного побренчал, а потом вернул гитару на стойку. Но уже через несколько часов он взял ее снова. И снова. И все-таки по-настоящему связную мелодию Ирвин услышал только неделю спустя. Когда же к умелым переборам добавилось негромкое мычание, вишни в его саду уже вовсю сыпали лепестками.

В пору, когда все кусты роз покрылись пышными сладко пахнущими цветами, неразборчивое мычание распалось на отдельные слова. Пальцы Брендона к тому времени уже снова привыкли зажимать аккорды и перебирать струны, и Ирвин с изумлением понял, что слышит ту же самую песню, что пел Брендон на присланном Ричардом видео.