Синдром Дао

– Еще не конец, – подтвердила Сун Лимин, оставив без комментариев мое саркастическое замечание. – Прошло два с половиной года, и у Сяочжу начали побаливать руки и ноги. Сначала родители не придали этому большого значения. Серьезно обеспокоились, лишь когда заметили, что пальцы у девочки на руках слегка искривились и она стала часто ронять предметы. А потом кости рук и ног начали деформироваться с такой скоростью, что спустя несколько недель Сяочжу уже не могла держать вещи, стоять и передвигаться без посторонней помощи. Врачи разводили руками, не в состоянии объяснить, с чем связаны такие изменения в организме: ведь, казалось бы, она была совершенно здоровым ребенком. А как лечить болезнь, если ей нет названия? Снова прибегли к помощи мага, но в этот раз ему не за что было зацепиться. После нескольких попыток выйти на связь с темными силами он заявил, что вряд ли чем поможет. Тогда отчаявшиеся родители вспомнили про злополучного мастера в красной рубашке и решили, что это опять его проделки. Отец семейства решительно отправился в город, чтобы лично призвать негодяя к ответу, но в мастерской, где тот работал, сказали, что парня уже давно нет в живых. Он повесился на собственном золотом шнурке, которым так любил щеголять. После этого известия родители отчаялись когда-либо исцелить Сяочжу. В доме надолго воцарилось уныние. Чтобы как-то приободрить жену и дочку-инвалида, хозяин решил вырыть на заднем дворе бассейн, убрав для этого огромную навозную кучу. Для работы он нанял трех парней из соседней деревни. Они принялись кидать навоз в телегу, как вдруг на глубине нескольких дюймов наткнулись на амулет из персикового дерева. На нем еще можно было разобрать написанные красной тушью слова: «Мастер Ли (а это и был покойный плотник с золотым шнурком) сделал семь человеческих фигурок, чтобы околдовать дочь из семьи Го. Фигурки на востоке, под кистью безрукого каллиграфа, заложены глиной. Они должны подействовать через три года». Когда работники отдали амулет хозяевам, в доме начался настоящий переворот. По всем комнатам принялись искать загадочного «безрукого каллиграфа» и обнаружили его на деревянном панно в спальне Сяочжу. Он был изображен с кистью во рту среди других писцов. Прямо под кистью разворотили стену и нашли разноцветные фигурки кукол, связанных золотой нитью. Правда, кукол было только шесть, но эта находка вызвала огромное облегчение у всех жителей дома. Снова пригласили мага, и он торжественно бросил фигурки в огонь. Пока куклы горели, весь дом наполнился еле слышными звуками, словно кто-то непрерывно стонал. От этих стенаний у домочадцев волосы стояли дыбом, до того было жутко. Но едва фигурки догорели, все прекратилось, и в доме даже стало легче дышать. У родителей вспыхнула надежда на исцеление Сяочжу. И здоровье ее в самом деле стало улучшаться. Через несколько месяцев руки и ноги девочки окрепли настолько, что она могла самостоятельно брать вещи и передвигаться – сначала с костылями, а потом и с палочкой. Правда, окончательного выздоровления так и не наступило. Скорее всего, из-за того, что седьмую фигурку по сей день не нашли – не сносить же из-за нее весь дом. Но теперь уже есть надежда, что рано или поздно отыщется и последнее звено. Правда, после вчерашнего приступа Го Сидэ29 (так зовут мать Сяочжу) в который раз пришла в отчаяние: неужели ненавистный мастер даже на том свете продолжает терзать девочку, а заодно изводить всю семью?..

– Я так понимаю, в колдовство у вас верят так же свято, как и в силу иероглифов? – спросил я после некоторого молчания.

– А как же в него не верить, если доказательства налицо? – удивилась Сун Лимин. – Ах, да, я все время забываю, что тебя трудно убедить в очевидных вещах… Так, пойдем-ка поживее – Учитель наверняка нас заждался.

***

Во время чаепития я все ждал, что Ван Хунцзюнь хотя бы сейчас похвалит меня за успешно выполненное задание. Когда накануне я с гордостью протянул ему найденную купюру, он лишь мельком на нее взглянул и ушел в дом, бросив через плечо небрежное: «Hao. Mingtian jian»30. Однако и на следующее утро не дождался я от Учителя ни одного поощрительного слова.

Впрочем, это было совсем неудивительно: с детства похвала обходила меня десятой стороной. Хвалили кого угодно, но про меня почему-то всегда забывали, даже когда я действительно заслуживал одобрения. Помню, на школьном выпускном вечере всем одноклассникам выдали похвальные грамоты: одному – за достойную учебу, другому – за праведное поведение, третьему – за красивые глаза. И лишь меня, как обычно, обделили вниманием. Словно сговорившись, учителя забыли, что в том году я стал победителем городской олимпиады по иностранному языку, что мое сочинение на злободневную тему опубликовали в местной газете и что я занял первое место в конкурсе логотипов для новой молодежной организации.