Синдром Дао

Школа осталась далеко позади, но люди так и не научились хвалить меня. Свою печальную карму я не отработал и по сей день, разве что сумел с ней смириться.

По знаку Учителя Сун Лимин отставила в сторону чайник и поднялась на ноги. Она брала предметы, находившиеся в комнате, и раскладывала их на циновке перед столом. На пол легли зонт, колокольчик, веер, круглое зеркальце.

– Ты знаешь, что объединяет эти вещи? – спросил меня Ван Хунцзюнь.

– Возможно, то, что все они существуют в объективной реальности? – предположил я, вспомнив институтский курс философии марксизма-ленинизма.

– Боюсь, это слишком сложно для моего понимания, – со скрытой издевкой вздохнул Учитель Ван. – Можно я проще скажу? Эти предметы – все до единого – изобрели даосы. Произошло это несколько тысяч лет назад. Император отправил всех даосов в ссылку, причем заведомо в такие места, где выжить было практически невозможно. И знаешь, что учудили впавшие в немилость приверженцы недеяния? От безысходности они научились пускать в пищу все, что растет и движется – не только зверей и птиц, но даже жуков и тараканов. В результате даосы создали всю современную китайскую кухню.

– Так вот кого надо благодарить за чудесных шелкопрядов в моем желудке! – ухмыльнулся я, взглянув на Сун Лимин. Та широко улыбнулась и потрепала меня по плечу.

– Помимо еды, людям нужно было жилье, – продолжил Учитель, – и они изобрели пагоду. В ее архитектуре даосы наилучшим образом воплотили свои представления о слиянии Неба и Земли. Кроме необходимых для выживания вещей, они еще придумали кучу полезных штучек. Часть из них лежит перед тобой. В каждом изобретении можно проследить, как работает алхимическое сознание. Расскажи мне немного об этом – что ты видишь в этих вещах?

Я немного подумал, переводя взгляд с предмета на предмет, и первым поднял с пола колокольчик.

– Полевой цветок, колокольчик, – пожал я плечами, – это же очевидно. Бутон юбочкой и внутри стебелек с язычком.

– А что в этом даосском изобретении не столь очевидно? – спросил Ван Хунцзюнь, прищурившись.

– Не знаю, – развел я руками. – Подскажите.

– Ты часто встречаешь в природе звенящие цветочки? – поинтересовался Учитель не без ехидцы. – Нет? Вот и я тоже. Для того, чтобы расслышать звук язычка, бьющегося о лепесток, даосу необходимо было однажды услышать внутри себя музыку Вселенной и совместить ее с образом полевого колокольчика. А потом еще понять, что так может звучать металл, или фарфор, или дерево. И лишь тогда с помощью метаморфоз в сознании родился обыкновенный звенящий колокольчик – и то лишь наверняка после долгих экспериментов. Хорошо, что ты можешь сказать о веере?

– Это распускающийся хвост павлина, – заявил я, немного поиграв со складным веером.

– Неплохо, – одобрил мое наблюдение Ван Хунцзюнь. – Что-нибудь еще?

– Пожалуй, нет, – признался я после созерцания тонких бамбуковых пластин этой штуковины.

– Как насчет луны? – предложил Учитель.

– Черт, точно! – воскликнул я и с досадой хлопнул себя ладонью по лбу. –Это же очевидно: веер повторяет различные лунные фазы.

– А если заглянуть еще глубже, то можно увидеть, что веер напоминает жизнь Вселенной. Ведь она, подобно луне, имеет свои фазы существования: небытие, возникновение, развертывание, полное бытие, свертывание, исчезновение. Мы не можем, конечно, утверждать, что даос, подаривший миру первый веер, «списал» его именно со Вселенной, но в том, что его сознание было алхимическим, нет никаких сомнений… Ладно, идем дальше: зеркало!

– Зеркало – это озеро, в котором отражается мир, – сказал я.

– Отлично. Зеркало пустое или наполненное?

– Ну, когда в нем ничего не отражается, оно пустое, – не очень уверенно сказал я. – А когда отражается, наполненное.

– Верно! В своей пустоте и наполненности зеркало подобно Дао. Можно сказать, это его мини-модель. Дао есть Абсолютное Все и Ничто, зеркало тоже заряжено одновременно всем и ничем… Хорошо, если я заявлю, что зеркало связано с луной, как ты это докажешь? – в очередной раз озадачил меня Учитель.

– Возможно, потому что оно напоминает полную луну? – предположил я, чувствуя, что у меня начинает закипать мозг.

– Ну ты и дурак! – расхохотался Ван Хунцзюнь. – А если зеркало квадратное?

Я лишь беспомощно на него посмотрел и развел руками. Когда меня называли дураком (неважно, в шутку или всерьез), у меня блокировалась всякая мыслительная деятельность. Выработанный за жизнь условный рефлекс. Видать, Учитель понял, что сейчас меня пытать вопросами бесполезно, поэтому сам объяснил, что он имел в виду: