Синдром Дао

За первым же поворотом переулок вдруг развернулся, как свиток, и превратился в большую площадь с высокими домами, открытыми магазинами и художественными лавками. Здесь было множество людей и царило оживление. Я понял, что попал в самый центр деревенской жизни, которая до этого мне представлялась не иначе как заколдованным сонным царством. В дверях лавчонок стояли торговки – они продавали лепешки, жареные утиные ножки, пахучие чаи и зелень, лежавшую грудами на земле. Тучный парикмахер скучал перед своей цирюльней: он сидел в шезлонге под зонтом и щелкал огромными ножницами, пытаясь привлечь внимание возможных клиентов. От здания к зданию бодро передвигались туристы с тяжелыми фотоаппаратами на шее. Они на секунду заглядывали в магазины и внутренние дворики, кратко обменивались впечатлениями и шагали дальше. Из дверей ресторанов доносились соблазнительные ароматы, и я подумал, что было бы неплохо подкрепиться.

Мысли о еде естественным образом отвлекли меня от поставленной задачи – я принялся слоняться по площади в поисках какой-нибудь экзотической вкуснятины. Несмотря на обилие съестного, уличная снедь не сильно радовала глаз. Висевшие под навесом птичьи окорочка казались слишком сухими. Мясные пельмени в кипящем бульоне выглядели более привлекательно, но есть их на жаре совсем не хотелось. Яйца с побитой скорлупой, плававшие в коричневой жиже, вызвали у меня физическое отвращение – я бы не притронулся к ним даже под угрозой голодной смерти. Так я переходил от одной лавки к другой, но почему-то ничто не способствовало пробуждению аппетита.

А потом я неожиданно наткнулся на лоток мороженщика, и душа моя возликовала: вот, вот что мне сейчас действительно нужно! На радостях я купил целых полкило фисташкового десерта и в предвкушении гастрономического наслаждения присел на каменный бордюр у фонтана.

Заметив, что у меня развязался шнурок, я поставил стакан с мороженым на бордюр и только нагнулся к башмаку, как вдруг ко мне подбежал какой-то сорванец, на ходу подхватил мое лакомство и что есть духу понесся через площадь.

Я знаю, любой просветленный человек, не привязанный к удовольствиям материального мира, на моем месте крикнул бы этому хрену вдогонку: «Дорогой мальчик, я с радостью дарю тебе мороженое, кушай на здоровье!» Но, наверное, в ту минуту на меня снизошло затмение, потому что я, как полоумный, заорал: «Стой, сука китайская! Верни стакан!»

Малолетний преступник, вероятно, не понимал разговорного русского языка, потому что продолжал стремительно удаляться от меня. Так и не завязав шнурок, я вскочил и понесся за ним, подгоняемый внезапно вспыхнувшей злобой. Во мне бурлило желание не просто отобрать у него мороженое, но и жестоко наказать за оскорбление: больно ударить, повалить на землю, пинать до синевы, разорвать, убить! (Удивительно, как быстро цивилизованный человек может превращаться в зверя и как мало порой для этого нужно.)

Воришка нырнул в один из арочных проходов. Через несколько секунд я тоже вбежал в арку – за ней начиналась пустынная улица. Я увидел, как пацан мелькнул за поворотом, и понесся следом, но тут мой шнурок предательски застрял между плитами, и я с размаху полетел на землю. Чудом успел поднести руки к лицу и лишь благодаря этому не расшиб голову о неровные камни.

«Везет же мне сегодня с детишками, – была моя первая мысль, как только я пришел в себя, – одна всю шкуру сняла своими когтями, а из-за второго чуть мозги не оставил на мостовой!» Впрочем, подумал я об этом совершенно беззлобно: шок от падения начисто развеял мой гнев.

Я слегка приподнял лицо, прислушиваясь к ощущениям в теле: не сломал ли чего? Не услышав никаких тревожных сигналов изнутри, повернул шею. В нескольких сантиметрах от моей головы лежала зеленая купюра в пятьдесят юаней. «Что и следовало доказать», – ни к селу ни к городу подумал я, совсем не удивившись при виде этой находки.

Глава одиннадцатая

Ночью я опять не мог заснуть. Саднили оцарапанные руки, от долгого хождения гудели ноги, ныли синяки, без которых не обошлось при падении. Но при этом меня распирала гордость от успешно выполненного задания. Досадные телесные ощущения вкупе с эмоциональными переживаниями отнюдь не способствовали погружению в сон. Я ворочался с боку на бок, то и дело возвращаясь к событиям прошедшего дня.

Бессмысленно провалявшись невесть сколько времени, я встал и бросил взгляд на экран телефона – был ровно час ночи. Я подошел к окну. Над крышей противоположного дома висел огромный диск полной луны – я никогда не видел ночное светило в такой близости от земли. Зрелище было завораживающим и в то же время вызывало тревогу.