Синдром дефицита времени (СИ)

— Я убил Дамблдора несколько месяцев назад на его глазах, — прозвучало слишком резко, как будто он считал, что она сомневается в этом факте. — Было бы странно, если бы он принял меня с распростертыми объятиями. Более удивительно, что ты…

— Дело ведь не только в Дамблдоре, — Гермиона очевидно перебила его, но ей действительно не хотелось мямлить что-то романтически глупое в ответ на тот вопрос, который он хотел задать. — Гарри знает, что это ты передал пророчество.

Руки Снейпа замерли. А губы неподвижно касались её виска.

— Он считает, что ты ненавидел их, его родителей. И не понимает твою мотивацию перейти на сторону Дамблдора, — честно говоря, ей бы тоже хотелось знать. — Так что причины ваших разногласий лежат несколько глубже, чем просто смерть одного человека, — хотя и этого достаточно для вечной ненависти.

Нашла же какую тему поднять! Сейчас он надолго замолчит или даже отстранится, и им придется разойтись. Как ловко она убила весь настрой за минуту разговора. Мастер-класс от зануды Грейнджер!

Снейп, впрочем, остался на месте, лишь переместил свои ладони на талию, перестав проявлять явный сексуальный интерес.

— Это не та тема, которую я бы хотел обсуждать.

— Понимаю.

— Тем более с тобой.

— Да, тебе лучше поговорить об этом с Гарри.

— Боюсь, мистера Поттера подробности вряд ли обрадуют.

— Ну, учитывая, сколько всякого нехорошего вокруг него происходит, не думаю, что он сильно удивится.

— Впрочем, тебя это тоже касается.

— Правда? — Гермиона свела брови к переносице. Честно говоря, она немного растерялась.

— Когда я пытался обучать мистера Поттера окклюменции, — Снейп, вроде, должен был злиться, но говорил совершенно спокойно, — он влез в Омут памяти и подглядел мои воспоминания. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет, но…

— Но?

— Догадываюсь. Полагаю, там было что-то плохое про его отца.

— Он был школьным хулиганом, задирой. Мы часто, — он усмехнулся, — конфликтовали. Я со многими тогда был в контрах, но с Мародёрами особенно.

— Несложно представить, — если он вел себя в юности так же недружелюбно, а учебник Принца-полукровки прямо намекает на это, то ему наверняка доставалось от других студентов.

— Действительно, вам эта картина должна быть хорошо знакома: выскочка-слизеринец, несколько друзей-гриффиндорцев, магглорожденная девушка.

— Лили Эванс? — догадалась Гермиона.

— Она была старостой, пыталась тогда разнять нас. Я посчитал… Впрочем, не важно, главное, что я оскорбил её. Назвал тем самым словом. И это стало началом конца, как ни странно. И в конце концов мои действия привели к их гибели. К её гибели.

Он замолчал, Гермиона тоже не решалась нарушить тишину. Понимание уже коснулось сознания, но все ещё было очень расплывчатым.

— Она любила ежевичное варенье, — Снейп произнес это с такой интонацией, будто фраза причиняла ему боль. — Удивительно плохо танцевала для девушки. Совала перья в волосы за работой, чтобы не смахнуть их случайно со стола. Прикусывала губу, когда задумывалась.

— Вы были близки? — выдавила Гермиона.

— Как бы ты охарактеризовала ваши отношения с мистером Уизли?

— Думаю, тут лучше всего подходит выражение «ничего не было», — она все ещё чувствовала себя потерянной.

— Вполне подходит и нам с Лили. Мы познакомились ещё до Хогвартса — жили рядом. Долго дружили и в школе, и вне. К старшим курсам наши пути разошлись. Не трудно догадаться почему, — он не смотрел на неё, по крайней мере, она не чувствовала взгляд. — Но я не хотел быть причиной её смерти. Просто тогда я был, к сожалению, более… исполнителен.

— Так ты делаешь это ради…

— Ради? — Снейп усмехнулся, практически возвращаясь к своему привычному саркастичному тону. — Уже поздно делать что-то ради. Но я сожалею о своем выборе. До сих пор.

— Зачем ты рассказываешь мне все это?

— Ты переживала, что не оставишь после себя след. Но иногда он не так очевиден, как награды на полках и статьи в газетах. То, что говорят люди, по сути, не так уж и важно.

О! Такой след. Прямо как в трагичной истории: безответные чувства, чужая жена, осознание своей ошибки, её смерть, отчаяние, одиночество, ненависть к себе и другим, обязательства, которые он на себя взвалил. Гермиона так ярко представила всю эту цепочку событий, хотя Снейп не вложил, наверное, и сотой доли эмоций в свою безучастную речь. Он словно не о себе говорил, а пересказывал скучный и предсказуемый сюжет.

— Сомневаюсь, что кто-то так же рассуждает про меня.

— Вот как? — протянул Снейп.

— А у меня есть основания думать иначе?

Гермиона сама требовала правды, так почему она так больно уколола её? Как будто у него не должно было быть женщин до неё. И он не мог сменить сторону, виня себя в смерти одной из них, пусть даже это была мать Гарри. Снейп же просто ответил на вопрос, раскрылся, доверился. Она должна была радоваться, но вместо этого только злилась.

— На этот раз хотя бы драмы мои. Ради разнообразия. Однако, боюсь, с ревностью ты немного опоздала.

Гермиона взорвалась тут же, вцепившись в его мантию и потянув вниз со всей силы, заставляя смотреть на себя.

— То есть мои давние рассуждения о Лили Эванс тут не при чем?

— Нет.