Синдром Джека-потрошителя

Теперь на нее больше не лился холодный дождь, хотя Каштанчик все еще слышала его шум: здесь он был громким и гулким, не удары по земле, а удары по крыше. Они лишь усиливали головокружение и тошноту, ей казалось, что все ее тело болит как одна большая ссадина, а особенно – руки, которые она едва чувствовала.

Ей не хотелось открывать глаза. Хотелось сидеть, плакать и ждать, пока все закончится. Вот только какая-то часть Каштанчика была настолько зла на Тощего, который обманул и ее и маму, что она не поддалась страху. Эта часть давала Каштанчику сил и не позволяла сдаться. Тощий ведь наверняка хочет, чтобы она сидела тут с закрытыми глазами и рыдала! Но так не будет, он не победит, только не в этом.

Открыв глаза, Каштанчик обнаружила, что находится в большом зале. Вокруг было пусто, пол оказался грязным, стены – покрытыми какими-то надписями. Впрочем, рассмотреть все детали она не могла, вокруг было слишком темно, свет шел из единственного окна с выбитыми стеклами, остальные окна были кое-как заколочены досками. Должно быть, Тощий все-таки затащил ее и маму в то ужасное заброшенное здание!

Каштанчик была привязана к стулу, старому, но крепкому. Сидеть на нем было неудобно из-за трещин в досках, так разве Тощего волновало, удобно ей или нет? Он так перетянул ей руки тонкой веревкой, что они сейчас пульсировали болью. Из разбитого окна дул холодный ветер, гроза ревела и выла прямо над ними, и Каштанчику было холодно.

– Мама… – испуганно всхлипнула она.

Но вместо мамы ей ответил Тощий:

– Ха, смотри, проснулась! Я ж говорил, что она крепкая девка!

Его голос звучал иначе, не так, как все эти дни. Раньше Тощий говорил очень мягко, ласково, она была для него «милой девочкой», а вовсе не «крепкой девкой». Хотя стоило ли удивляться этому? Он врал им обо всем, даже о том, что он человек. Ведь на самом деле он – чудовище, которое очень ловко притворяется человеком… Теперь он похитил их, уволок в свое логово – и ее и маму.

Мама тоже была здесь, ее голос прозвучал через мгновение после Тощего.

– Не смотри сюда! Все будет хорошо, малышка, не бойся… Но не смотри сюда!

Голос звучал как-то странно: хрипло, сдавленно, а еще так, будто мама много-много плакала. Но сама Каштанчик была слишком напугана, чтобы разбираться в этом. Несмотря на запрет, она все равно вглядывалась в темноту, стараясь понять, что она скрывает. Мама и Тощий были в дальней части зала, не стояли, а как будто лежали на чем-то и странно копошились, но больше Каштанчик ничего разглядеть не могла.

– Мама! – снова позвала она. Каштанчик уже не могла сдержать слез, ей было все равно, накажут ее или нет. Ей просто хотелось уйти!

– Не смотри! – крикнула мама.

А потом из той части зала послышались странные звуки, и больше мама ей не отвечала.

Каштанчик понятия не имела, что происходит. Эти звуки, шум грозы, боль, все это сбивало ее с толку, и ей казалось, что она попала в другой мир. Из реальности – в страшную сказку, одну из тех, которые мама никак не хотела читать ей на ночь, но Каштанчик, став постарше, читала их сама.

Ей хотелось вырваться из этой сказки. Но как? Просить маму бесполезно, просить Тощего – бесполезно и унизительно. Так что же? Остаться здесь и делать то, что он прикажет? Подчиниться ему – или даже стать его ручным зверьком? Чем больше она думала об этом, тем больше злилась, а злость…

Злость неожиданно оказалась ее подругой – неизвестной, но удивительно преданной и надежной. Злость высушила ее слезы, приглушила боль, наполнила ее худенькое тело силой, а скованное ужасом сознание – решительностью. Каштанчик никогда раньше не думала о смерти, не верила даже, что ее собственная смерть возможна. Ее обязательно защитят или она убежит – она так хорошо бегает!

Но вот ее некому защищать, убежать она не может из-за веревок, а смерть перед ней. Смерть – это Тощий, это чудовище, которое умеет притворяться человеком, но рано или поздно показывает свою истинную сущность. Его секрет в том, что притворяется оно очень хорошо, так, что все те люди, с которыми мама и Тощий общались в эти дни, ни о чем не догадались. Кроме Темного… но Темный мертв. Отныне только Каштанчик и ее мама знают правду.

Поэтому Каштанчик обязана была спастись, вырваться и сбежать отсюда. Если бы она рассказала миру правду, Тощий испугался бы и не посмел тронуть маму! От нее теперь так много зависело… От нее зависело все.

Она должна была выбраться, и она даже знала как. Чуть оправившись, она начала ощупывать веревки, сдерживавшие ее руки. Похоже, Тощий использовал старую веревку, одну из тех, что были развешаны в местных дворах. А эти веревки не очень прочные!

Прошлое лето Каштанчик провела в деревне у бабушки. Тогда она и другие дети решили, что это очень весело: лазать по натянутым веревкам, как маленькие обезьянки. Но выбежала бабушка и оборвала забаву, всем тогда досталось. Она сказала, что с веревками нужно обращаться осторожно, если их дергать и тереть, они станут тонкими и порвутся.