Синдром отторжения

Казалось, большинство подобных новостей выдумывались на ходу, экспромтом, и публиковались в соцветии исключительно с целью поразить читателей. Комментарии к записям состояли из бесконечных «о, ужас!», «как же нам быть?» и «я всегда знал (или знала), что это случится».

К делу подключилась цензура.

Руководство института всегда небрежно относилось к публикациям студентов в соцветии, однако из-за непрекращающегося потока чудовищных фальсификаций решило в корне изменить свою недальновидную политику. Появились модераторы, сотни сообщений безвозвратно удалялись из лент, а пользователи блокировались. Открыв как-то суазор, я обнаружил в соцветии пустую новостную ленту – страшные истории о мятежниках были ревностно вычищены, а писать о чем-то другом все разом разучились.

Дня два или три я наблюдал странную отталкивающую картину – испуганное молчание всех друзей из сети.

Потом появилась робкая заметка:

«Первый пассажирский рейс за долгое время», – и на удивление удачный снимок взлетающего из пусковой шахты корабля, похожего на огромную межконтинентальную ракету с длинным хвостом из черного тяжелого дыма.

«Первый твой пост за несколько месяцев, – прокомментировал я. – Я уж начал думать, тебе доступ закрыли».

Лида ответила только на следующий день:

«Доступ еще открыт», – написала она.

Мы встретились в субботу.

Лида сама предложила поехать за город на машине, и я снова потратил все свободные деньги, арендовав на день роскошный представительский лимузин, хотя на сей раз были варианты попроще и подешевле.

Я заехал за Лидой утром, ни разу не заблудившись. Лида спустилась через пару минут после того, как я ей позвонил, улыбнулась и подставила для поцелуя щеку. Она нарядилась по-зимнему – в теплый свитер и длинное темное пальто. Волосы ее скрывала вязаная шапочка, натянутая до самых бровей. Я едва узнал Лиду в этой одежде.

Я попытался обнять ее, она на секунду прижалась ко мне, но тут же отстранилась и посмотрела на автомобиль.

– Красивый. Ты ведь брал такой же в тот раз?

– Да, – сказал я.

Мы выехали на эстакаду. Навигатор вежливо подсказывал дорогу, подсвечивая на лобовом стекле повороты. Лида стянула шапочку и принялась расчесывать волосы, откинув назад голову.

– Холодно сегодня, – пожаловалась она. – Я даже пожалела, что мы решили поехать. Я тут простыла недавно.

– Простыла?

– Да. – Лида виновато поджала губы. – Но все уже прошло. Почти.

– Гулять на ветру, наверное, все равно не стоит. Но мы ведь в машине, можно не выходить.

– Тогда это будет совсем не интересно, – улыбнулась Лида.

Через полчаса мы подъехали к границе города и встали в пробку. Навигатор вывел на лобовое стекло карту дорог, где ближайшие развилки были подкрашены красным.

– Средняя скорость движения – два километра в час, – прозвучал приятный синтетический голос.

– Все хотят уехать из Москвы сегодня, – сказала Лида.

– Да, – сказал я.

Я нервничал, как на первом свидании. Руки на руле вспотели, и я незаметно вытер их о брюки. Кто-то раздраженно засигналил сзади, и я проехал вперед, пропуская выворачивающую со двора машину.

– Как в институте? – спросил я.

– Да никак. Все как обычно. Учеба. Много заниматься приходится – перевели хоть и без потери курса, но программы-то разные. Надо наверстывать. Вот взяла факультативы.

– А как твоя специализация называется? Нейродинамика?

– Да, нейродинамика и нейробиология. Интересно на самом деле. Ничуть не хуже, чем…

Позади нас вновь начали сигналить. Машины в ряду сдвинулись, и передо мной образовалось пустое пространство; я слегка коснулся педали газа, чтобы проехать вперед, но тут же резко сработало автоматическое торможение – массивный универсал вылетел с дороги-дублера и влез передо мной, едва не зацепив длинный капот моего автомобиля.

– Осторожнее, – сказала Лида. – Смотри на дорогу.

– Давно не водил.

– А у тебя как дела?

– То же самое, – ответил я, сжимая руль. – Учеба, предметы. Последнее время все прямо как с ума сошли с этой историей о барже. Столько всего в сеть посыпалось. Но ты же видела, наверное.

– Да, они хорошенько все подчистили. И это на технологическом, который всегда славился своей… – Лида вздохнула. – Впрочем, их можно понять. У нас то же самое было. Так во всех соцветиях, наверное.

Когда мы выбрались из города, я встал в скоростной ряд и включил круизный режим. Автомобиль быстро набрал разрешенную скорость, и я убрал руки с руля.

– Куда едем? – спросила Лида.

– Я думал, к реке. Помнишь, как тогда…

– Да мы все время туда ездим. Скучно уже. Давай лучше в Горки Двенадцать. Тут надо подняться на эстакаду, не пропусти.

– А что там? В Горках?

– Там большой космодром. Разве ты не знаешь?

Я сбавил скорость и перестроился в крайний правый ряд. Солнце засветило мне в глаза – электронное затемнение на лобовом не успело сработать, – и я сощурился. От яркого света разболелась голова.

– Не был там ни разу?

– Наверное, нет. Хотя название знакомое. Помню, на другой космодром на экскурсию ездил. Еще на первом курсе.

– Тенешкино? – догадалась Лида. – Я тоже была на той экскурсии. Но это, – она рассмеялась, – не совсем настоящий космодром. Он не считается.