Синдром отторжения

– Вот как. Но ведь в эти самые Горки нас все равно не пустят.

– Не пустят, конечно. Но там можно будет встать на обочине в паре километров. Все шахты как на ладони. Может, увидим что-нибудь.

– А тебе…

– Что?

– Да нет, ничего.

На ветровом стекле вспыхнула пиктограмма распознанного дорожного знака, и навигатор подсветил ближайший поворот. Дорога передо мной окрасилась в ярко-зеленый. Мы двигались внутри светового туннеля.

Я поднялся на эстакаду и вернулся в скоростной ряд.

– Если не будет пробок, доедем меньше чем за час, – сообщила Лида.

Однако движение оказалось плотным, через пару километров нам и вовсе пришлось остановиться.

– Странно как-то сегодня, – сказала Лида. – Обычно в этом направлении почти нет машин. Особенно в выходной.

– Ездила туда раньше?

– Конечно.

У меня было неприятное чувство, что мы оба говорим вовсе не о том, о чем нам хотелось бы поговорить.

– Виделась с кем-нибудь из наших? – спросил я, когда мы тронулись. – С Анной?

– Нет. Нехорошо так, конечно, но куча всего навалилась. Мы вот и с тобой-то…

Лида вдруг замолчала.

Я включил радио. Заиграла снотворная электронная музыка, которая навевала воспоминания о театре, о дрожащих под погасшим куполом призрачных туманностях, плывущих, как искрящиеся пылинки, звездах, об огромном пылающем солнце, которое медленно затягивала непроницаемая черная тень.

– Ты знаешь, – начал я, – давно хотел тебя спросить. Помнишь, мы ходили в тот планетарий…

– Это был не планетарий, – поправила меня Лида.

– В звездный театр, да. Так вот, помнишь, мы ходили на то шоу, где в конце показывали солнечное затмение? Мы столько раз его смотрели. Тебе ведь нравилось очень? Затмение?

– Наверное. Сейчас кажется, что это было так давно…

– Так вот, я хотел спросить…

Солнце вновь слепило глаза. Мягкая музыка, доносившаяся из динамиков, затихла, хотя никто из нас не трогал громкость.

– Почему затмение? Странно это немного.

Лида быстро взглянула на меня и отвернулась, поморщившись. Затемнение окон почти не работало, пропуская колкие лучи.

– Мать мне однажды рассказала, что я родилась через минуту после солнечного затмения, – ответила она.

– Что, правда?

– Скорее всего, нет, – рассмеялась Лида. – Родилась я в Москве, так что… Но зачем-то она мне это сказала – давно очень, я еще маленькой была. А потом и сама не помнила. В общем, это так. Не бери в голову.

– А ты не видела настоящее солнечное затмение?

– Никогда.

Музыка замолкла – кто-то резко выключил запись, оборвав мелодию посреди высокого аккорда, – и из динамиков послышался обеспокоенный голос ведущего.

– Выключи, пожалуйста, – попросила Лида. – Сегодня такой хороший день. – Она потянулась, разведя согнутыми в локтях руками. – Не хотелось бы портить.

Я выключил приемник. Мы сидели в тишине.

– Я так рад, что мы встретились сегодня, – сказал я.

– Я тоже, – сказала после небольшой паузы Лида.

Через два часа мы только подъезжали к Горкам‑12.

Лида посоветовала сбавить скорость и обеспокоенно смотрела по сторонам. Жидкокристаллическое покрытие на стеклах запоздало ожило, и в машине стало темно, как ночью.

– Что-то не так? – спросил я.

– А ты не видел?

– О чем ты?

Слева от нас, под эстакадой, что-то вспыхнуло, и через все небо протянулась черная полоса.

– Вон! – крикнула Лида, показав пальцем в тонированное стекло. – Давай ближайший спуск.

– Если верить навигатору, пока надо ехать прямо, – попытался возразить я.

– Нас все равно туда не пустят. Давай, съезжай! – скомандовала Лида. – Там есть интересное местечко.

Мы спустились с автострады. Навигатор раздраженно подсвечивал дорогу красным и выводил поверх лобового яркие стрелки разворотов, над которыми скользили длинные солнцезащитные тени.

Но солнце все равно светило в глаза.

– Да отключи ты это, – сказала Лида. – И перестройся в крайний левый. Мы почти уже там.

– Где там? – спросил я, но Лида лишь улыбнулась в ответ. – А ты знала, что какие-то запуски запланированы на сегодня? Еще будет что-то?

– Не знала. Давай посмотрим.

Вскоре она попросила остановиться, и я выехал на обочину, не успев как следует сбросить скорость. Машину так затрясло на кочках, что Лида испуганно вцепилась в ручку на двери. Когда я затормозил, над нами еще долго стояло облако пыли.

– Жесткая посадка! – пожаловалось Лида.

– Извини. – Я осмотрелся. – А где мы?

– Пойдем!

Лида натянула вязаную шапочку и вышла, хлопнув дверью. Я последовал за ней.

Черный след на небе растаял.

Перед нами простирался обширный пустырь, похожий на выжженную химикатами строительную площадку. Вдалеке виднелись угловатые строения космопорта – уродливые глыбы из железобетона – и высокие пирамиды, поблескивающие на солнце и утопающие в земле.

Космические корабли.

– Вон там! – Лида показала куда-то рукой. – Это и есть Горки.

– Столько кораблей, – сказал я. – Что за корабли, интересно?

– Военные, – прошептала Лида.

– Военные?

Лида пожала плечами.

– Откуда их столько?

– На самом деле я не знаю. Но с этого космодрома иногда запускают военные корабли. Так что все может быть.

Мы стояли рядом. Было холодно, и Лида куталась в пальто, а я не решался обнять ее за плечи.