Синее море

Л ю б а. Говорить не о чем. Я к тому человеку еду, за которого даже ударить меня посмели.

С а б у н о в. А! Назло мне едешь, назло!

Л ю б а. Назло? О нет. Назло таких вещей не делают. У меня свой долг перед жизнью есть. И уж если я решилась…

С а б у н о в. Решилась! Я помню! Все помню! Серьезному человеку в браке отказала — счастье было верное. И говорила как? Не расчет. А это — расчет?

Л ю б а. Не о том расчете разговор. А раз пришли, так уж как отец и спросите — почему решилась, права ли я? Отвечу.

С а б у н о в. Как отец?.. Думаешь, мне легко было? Ударил, ударил! А ведь я тебя уважал.

Л ю б а. Хорошо. Сядьте. Вот сюда сядьте. Я прочту вам. (Достает из шкатулки письмо.) Прочту, а вы потом скажете.

С а б у н о в. Читай.

Л ю б а. Пишет Василий Иванович мне: «Дорогая Любовь Никитична!..»

Н а с т е н ь к а  просовывает голову в дверь и замирает.

(Не глядя на письмо.) Как живем, спрашивает, как вы поживаете. Ловится ли сазан за водокачкой и все так ли трудно на станции, наверно легче стало? Как поживает Витюша, Настенька?.. Потом о хуторе своем…

С а б у н о в. Читай.

Л ю б а (смотрит вдаль). Разрушен хутор, много домов погорело.

С а б у н о в. Где же жить, коли дома погорели?

Л ю б а. Не у всех крыша есть — у кого и нету. Но будет. Работа у них кипит, а у него, сами знаете, руки золотые.

С а б у н о в. Выздоровел?

Л ю б а. Нет. Подлечиться велели ему. Вот он и дома.

С а б у н о в. А жена?

Л ю б а (тихо). Померла жена Василия Ивановича.

С а б у н о в (с гневом). Вот где ты, значит, нашла спасение для своего бабьего счастья!

Л ю б а. Молчите вы! Разве я о том. (Сурово посмотрела на него и склонилась над письмом, читает.) «Дочка моя осталась сиротой, но вы не подумайте ненароком, что в вашей помощи нуждаюсь. Не для того пишу и об этом не думаю. Кругом нас, слава богу, люди…»

С а б у н о в (бурчит). Люди… Чужую-то беду на бобах разводят.

Л ю б а (продолжает читать). «Знаю я, что вы, Любовь Никитична, строгая, слов нежных говорить не позволяете. А сейчас — попросили бы — не сказал. Какие уж тут слова, когда могилы кругом, по могилам хожу и одна ненависть в моем сердце». (Подняла голову.) Одни могилы видит. Одна ненависть в сердце. Нет, не понимает. Ожесточился. Не понимает человек.

С а б у н о в (сокрушенно). Э!.. Да…

Л ю б а (читает). «А вам я счастья желаю, Любовь Никитична. Мирный день не за горами и для вас совсем близко. Пишу, чтобы знали, что не забыл и никогда не забуду. А вы забудьте, прошу вас от всего сердца. Солдат я. Дорога передо мной лежит длинная и надолго еще тяжелая. Не с чего вам такую тяжесть даже и в мыслях носить. Лишняя это тяжесть для вашей светлой жизни…» (Задумалась.)

Сабунов смотрит на нее, нахохлившись, не опуская глаз.

Лишняя тяжесть? О чем говорит? Не понимает! Не понимает человек! Как же так? (Смотря на Сабунова.) Разве я могу не ехать?

Сабунов молчит.

Кто же другой роднее ему теперь, чем я? И ему, и дочке. Кто же другой сердце им отогреет? У него руки золотые. Не только себе, он людям нужен — счастливый, а не с одной ненавистью! Мирный день не за горами! А кто же его будет строить? Как же могу не ехать? Отвечайте.

Н а с т е н ь к а (бросается Любе на шею). Люба! Любонька!

С а б у н о в (закричал, чтобы не растрогаться). Подслушиваешь все! Сядь! Перед дорогой посидеть надо, помолчать. (Пауза.) Бог знает, может, и не увидимся никогда… Ведь это — где? У самого синего моря, бог знает где. (Настеньке.) Смотри за ней, распустеха! За внуком моим смотри! Ты мне за них ответишь, спрошу!

Н а с т е н ь к а. Я отвечу. Я обещаю.

С а б у н о в. Подите, подите-ка сюда, обе.

Они опустились возле него.

Стар я стал, дочки, стар. Глядите, левое плечо мое уже поднимается кверху, под правой лопаткой чувствую стреляние и всего себя с телом принимаю за телегу, которую должен влачить. А душа не утерпевает, не смиряется душа, продолжает взмываться, как конь. Но теперь я спокоен. И умру спокоен. Не я, так ты, Люба, взлетишь этим конем! Взлетишь!

Появляются  с о с е д к а  и  Г а л и н а  В а с и л ь е в н а, потом  Е л и з а в е т а  и  А л е к с е й.

С о с е д к а. Куда кульки-то ложить? Это тебе, на дорогу, от наших всех, станционных.

Г а л и н а  В а с и л ь е в н а. Проводы вам такие готовятся! Сейчас придут, с цветами придут!

Л ю б а (смущенно). Как на праздник провожаете…

С а б у н о в. А как же? (Алексею.) Что уставился, будто в первый раз отца родного увидел? Проводить ее надобно от всего сердца, чтобы дорога у нее была легкой, чтобы жизнь у нее получилась счастливая.