Синее на желтом

Нет, конечно, не станет правнук того первого Чемберлена печалиться из-за такого в сущности пустяка, как неудачное имя. Тут явно что-то не так, явно не по этой причине печалится Чемберлен четвертый. Так, может, работа ему не по нутру, может, тяготит она его? Только какая же это тягость! Вот походил бы он в борозде, или в военном обозе, или в артиллерийской упряжке, или под вьюком. По бездорожью. В распутицу. Над пропастями и кручами. По таежным и горным тропам. По топким болотам и скользкому ледяному насту. Когда тянет изнуренный коняга, из последних сил тянет непомерный груз, а на него сыплются ругательства, ничем не заслуженные, а потому вдвойне обидные, а на его мокрую, взмыленную спину сыплются и сыплются удары кнута. Тяни, проклятая скотина, тяни, милая, тяни, сволочная, тяни, родимая, тяни, покуда не подкосятся в последний раз колени, покуда не полопаются жилы, покуда из ноздрей не захлещет черная, перегоревшая кровь! И даже не зароют его, когда бедолага протянет ноги, — оттащат подальше от дороги — и вся музыка.

Ничего этого не испытывал четвертый в своем роду Чемберлен. Так откуда же ему знать, что такое по-настоящему тяжкая лошадиная доля?

Повезло четвертому Чемберлену, вот что я могу сказать. Здорово повезло! В доброе время он родился, в хорошие руки попал. Чемберлену первому такая работенка, такое теплое местечко и во сне не могли присниться. Куда уж там! Не снились в ту пору замордованной, измученной «тягловой силе» такие приятные, сказочные сны. Сено ей свежее снилось. Клевер пахучий. Сочная мешка из дерти и половы. Отборный овес в кормушке. И, как высшее благо, — бессрочный отдых на райских лугах, где зимой и летом трава по колено. А чтобы вот такой волшебный сон — ни-ни, поскольку сновидения, как ни крути, отражают не что иное, как реальность.

Кажется, я тут несколько сгустил краски? Ну да — с одной стороны, слишком много черной, а с другой — чересчур много светлой. Для контраста это выгодно, но неверно будет, если кто на основании этого решит, что Чемберлен четвертый какой-то бездельник, паразит, прихлебатель при хороших людях. Заверяю вас — далеко не так обстоит дело, потому что Чемберлен, как и предки его, тоже трудяга, тоже тягло. Не думайте, что это очень легко — таскать телегу с железной клеткой. Будем справедливы — нелегко. И расстояния немалые, город большой, натопаешься так, что гудят и ноют натруженные, уже немолодые ноги. Но ради той же справедливости скажем прямо — асфальтированные, нарядные улицы города никак не сравнишь с размытым дождем проселком. Какое тут может быть сравнение? В общем, условия у Чемберлена что надо — мечта, а не условия. Во-первых, походил в упряжке сколько там положено часов — и шабаш. А чтобы не надорвался, не перетрудился — суббота короткий день, воскресенья и праздники выходные. А раз в году на две недели полный покой, покуда Грачев в профсоюзном доме отдыха «забивает козла».

Короче говоря, когда положено работать, — пожалуйте в хомут, положено отдыхать — пожалуйте на конюшню, к яслям. А в яслях корм — тоже сколько положено. По рациону, утвержденному начальством. Да еще Грачев от себя добавляет всякую вкусную всячину, чтобы не заскучал Чемберлен на однообразных казенных харчах. Что же касается ухода, так лучшего, наверное, не бывает. У Грачева в этом отношении полный порядок. Все вовремя. Все в свой срок. Стерлись подковы — незамедлительно поставит новенькие, аккуратные, точь-в-точь по копытам. Легко и приятно ходить на таких. Время купаться — искупает. И чистит каждое утро. Обязательно с ног до головы. Скребницей, щеткой и даже бархоткой. До блеска. И в самом деле, поглядеть на этого коня любо — всегда в теле, всегда чистый.

Какие только авторитетные, придирчивые комиссии его не проверяли — ни пылинки, ни перхотинки в шерсти. И потому актировалось каждый раз одно и то же: «Конь по кличке Чемберлен в отличном состоянии…»

Да, чуть не забыл, а это крайне важно в жизни любой лошади: нет кнута на Чемберлена. Понимаете — нет кнута. Потому что нет его у Грачева. Даже в инвентарной описи не числится за Грачевым кнут.

Как видите, жизнь у Чемберлена четвертого почти во всех отношениях беспечальная, но глаза у него тем не менее всегда грустные. Какой-то вечно скорбящий конь. Только что не рыдает вслух. Неужели его совесть мучает? А за что? Какие грехи могут быть у лошади? Нелепейшее предположение.

Ну и загадка, черт побери, эти скорбящие глаза Чемберлена.

7

Вначале Чемберлен смотрел на Принца без особого интереса. Забавный, конечно, щенок. Но не до забав печальному Чемберлену. Назойливая все же собачка. И не надоело ей? Потявкала, поиграла — и хватит.

Но Принцу не надоело — он только-только входил в охотку. Он еще и не разошелся как следует. Что? Оставить в покое эту серьезную, хмурую лошадь? Вот еще! Сейчас она хмурая, потом развеселится. Я ее развеселю. Постараюсь как-нибудь.