Синеет парус

Пять минут спустя урчание мотора заглушило свист сверчков, залязгали борта грузовика. Максим носовым платком утёр между ногами, швырнул платок в проволочную корзину для мусора, подтягивая галифе, выглянул в окно. Внизу, за многослойным кружевом липовых листьев, горели керосиновые фонари, стлал голубые клубы дыма автомобиль. Желтоватые соцветия отцветающей липы уже успели лечь в кузов поверх брезента, из-под которого торчала белая безжизненная рука.

– Васька! – крикнул Максим. – Японский бог! Опять – двадцать пять? Поаккуратнее накрывай.

Застёгивая ширинку, глянул на Любу, – она сидела на полу у стола, подогнув под себя ноги и спрятав лицо под растрёпанными волосами.

– Ладно, не плачь.

Досадливо провёл ладонью по плечу, – гимнастёрка была запачкана сапожной ваксой.

– Ну вот, теперь и я с погонами, как деникинец какой.

Люба всхлипнула, щепотью утёрла нос.

– Постираю.

Максим поднял с пола ремень, обвил его вокруг пояса.

– Ладно, сам справлюсь. – На ходу склонил голову, не сразу сладив с пряжкой офицерского ремня, и уже выходя из кабинета, расправил под ремнём гимнастёрку, добавил: – Мужика бы тебе надо…

Глава 27

Всю неделю Максим не давал покоя Кольке Куняеву – вчерашнему студенту, а сегодня самому способному сотруднику городской ЧК. Каждый день вызывал к себе в кабинет, строго сдвигал брови.

– Ну?

Колька сокрушённо вздыхал, пожимал плечами.

– Пока ничего.

Максим раздосадованно искал в кармане портсигар.

– Плохо работаете, товарищ Куняев.

На «вы» и «товарищем» Максим величал Куняева только в официальной обстановке или когда сердился на него, в остальное время звал по имени, либо, беря пример с молодых сотрудников, – по гимназической кличке: «Куня».

Ещё полгода назад смеялся бы Максим, скажи ему, что у него в ЧК будет работать хилый студентишка, белорукий и смазливый как барышня. Но теперь без Кольки Куняева Максиму было всё равно, что без рук. Для черновой работы кишка у него оказалась тонка, – никогда не спускался он в подвал, где проводились расстрелы, зато к оперативной работе был прирождён: такие дела распутывал, что бывалые чекисты только руками разводили: «Ну, голова!».

Банду есаула Плешко помог взять в полном составе, когда те в Макеевском лесу поджидали обоз красного продотряда. Подготовил человека и так лихо внедрил его в банду, что даже видавший виды Максим, не скоро отошёл от удивления. А Маньку-налётчицу и её громил, – как ловко! – прямо на квартире у инженера Лисовского, когда бандиты ссыпали в баулы, припрятанные хозяевами золотишко и серебро. Максим настолько уверовал в гений Куняева, что теперь никак не мог взять в толк, отчего Колька тянет с таким простым поручением.

– Коля, ты уж расстарайся, найди мне её.

– Так ведь работаю – не сижу сложа руки.

И так каждый день: «Работаю… найду… обещаю».

На исходе недели Максим не выдержал, – случайно встретив Куняева в полутёмном коридоре, схватил его за лацкан кожаной тужурки.

– Ну?

– Отработал ее связи по госпиталю, знакомых, родственников – пока ничего. – Колька подался плечом назад, пытаясь высвободится от крепкой черноволосой руки Максима. – Может, она из города уехала?

– В городе она! Ужом извернись, а найди. – Максим толчком припятил ускользающего Куню к стене. – Два дня тебе сроку и ни минуты больше.

И, правда, через два дня поручение было исполнено. Максим подъезжал к зданию ЧК, когда Куняев на ходу вскочил на подножку открытого автомобиля. Протянул вчетверо сложенный клочок бумаги. Максим развернул: «Пер. Кузнечный, 7».

Колька доверительно перегнулся через дверку автомобиля:

– По этому адресу, у старухи молочницы живёт.

Автомобиль как раз сворачивал во двор здания, – Максим нетерпеливо покрутил перед пыльным лобовым стеклом указательным пальцем:

– Разворачивай, – приказал он, но едва развернулись и стали набирать скорость, передумал, порывисто положил руку на руль. – Стой.

Под скрип тормозов Куняев чуть с подножки не слетел. Максим опустил голову, прищемил указательным и большим пальцами переносицу, замер в нерешительности.

Глянув на водителя, Колька чуть приметно пожал плечами. Водитель ответил ему таким же недоумённым взмахом бровей, многозначительно уползающих под кожаный шлем, увенчанный большими авиаторскими очками. Максим, словно очнувшись, решительно скомкал клочок бумаги, а вместе с ним и свои сомнения.

– Коля, бери авто, езжай в Кузнечный. – Выходя из машины, решительно хлопнул дверкой, суровый голос прозвучал на всю улицу: – Арестовать и доставить ко мне. Лично буду заниматься этим делом.

Стая свистокрылых голубей испуганно сорвалась с тротуара. Поджав хвост, бездомная собака шарахнулась вдоль каменного забора. Извозчик остановил лошадь и, почтительно сняв шапку, ожидал пока Максим твёрдой хозяйской поступью перейдёт улицу.

У входа в здание ЧК откозыряли часовые. Максим через три ступени взбежал на второй этаж, отмахнулся от вопросов и докладов: «Потом, я занят!».