Синева осенних вечеров

Каменеют воробьи,
Серые воробышки.
Застываю от любви.
От любви-зазнобушки.
Запасенные слова
Замерзают в глотке,
Тяжелеет голова,
Пьяная без водки.
Ох, морозец нынче крут!
Борется с весною!
Забивает все вокруг
Злою белизною.
Я на улице торчу,
Выходи наружу!
Вот уж перышки пичуг
Пропускают стужу.
Шелестит метель, слепя,
Лепит в лоб занозы,
И на сердце у тебя
Снежные заносы.

1940

ПОУЧЕНЬЯМ ХОДЯЧИМ НЕ ВЕРЮ

Поученьям ходячим не верю,
Врут они временами без мер.
Источили писатели перья —
Где любви образец и пример?
Почему и целуешь — а пусто?
Как сердца поджигают сердца?

Может быть, настоящее чувство

Первородно всегда, как искусство,
У которого нет образца.

1949

ЧЕМ ЧУВСТВО БОЛЬШЕ

Чем чувство больше, тем слова короче.
Чем сердце чище, тем скромней язык.
Мне по душе твои скупые строчки,
К немногословным письмам я привык.
Зачем любви признания и речи?
Достаточно обоим та́к прожить:
«Люблю» сказать друг другу в первый вечер
И у могилы это повторить.

1950

НЕ ПИШЕШЬ… ПОЧТА МИМО МЧИТСЯ…

Не пишешь… Почта мимо мчится…
Звенит палатка у скалы.
И, точно чистая страница,
Снега за окнами белы.
Земля вокруг в морщинах трещин,
И не постичь уже подчас:
Не то метель над нами хлещет,
Не то она буянит в нас.
Мы зря, пожалуй, брови хмурим
И невпопад ругаем град.
…Бушует буря. После бури —
Яснее небо, говорят.

Остров Шалим, 1953

ЛИСИЦЫ ЛАЯЛИ ЗА БАНЕЙ

Лисицы лаяли за баней,
Кружилось крошево светил.
И онемевшими губами
Я слово древнее твердил.
Я был в ознобе, слаб нелепо,
А на меня твои глаза
Смотрели пристально и слепо,
Как смотрят в душу образа.
Окрест и призрачно, и зябко…
И ты была и не была,
И туч, застиранных, как тряпка,
Текли унылые тела.
И сыпь галактик над садами
Была чернее борозды.
И шло последнее свиданье,
Как отсвет умершей звезды.

1968

НЕТ, ОБИДЫ НЕ ВОЗЬМУ НА ДУШУ

Нет, обиды не возьму на душу,
Не к чему нам ссориться опять.
Время созидает, но и рушит,
Прописи не сто́ит повторять.
Лезет в зубы сам собой ответец:
Отгулялось в хмелевой ночи,
В том лесу, где на следах медведиц
Старые тоскуют мохначи.
Там, где тропы мы с тобой торили —
Костерок таежный наш зачах.
Обгорелой грудою опилок
Прошлое дымится в кедрачах.
Я далек от всякого навета.
Но прошу — ни лекарь, ни палач —
Кедрачи когда-нибудь наведай,
О былом содружестве поплачь.
Уж зима на белой тройке едет,
Умирают, охладев, ключи
В том лесу, где на следах медведиц
Старые тоскуют мохначи.

1968

НОЧЬ ПРОВЕЛ Я ВМЕСТЕ С ВАМИ