Сингулярность 2.0. Биотех

Свой завтрак Каби тоже притащил на крышу, ковырялся в консервах. Коржик ложкой выскребал серебристую массу натрия из банки, ел, наблюдая, как оболочка голема теряет прозрачность. Никелевую ложку тоже съел. Потом догрыз графитную пирамидку, потянулся было за цинковой, но передумал – тяжелый голем симбионту дороже обходится. А он и так уже окреп.

– Зачем нам метеорит?

– Вдруг в нем соединения, которые тебе могут пригодится.

– Пригодился бы… – Он глянул на едва живой имплант в кейсе на груди Каби. – Ну, цирконат-титанат-свинец. Таких метеоритов нет.

– Да, точно… Коржик, на самом деле это – предлог хоть поговорить с тобой, если не…

Налетел ветер, и их осыпало легкими узкими листьями.

– «Да если б свет всех наших дней не обращался в прах», – сказал Коржик.

И прямо с крыши спрыгнул вниз, кубарем прокатился по траве, поднялся и побрел к синеющей меж деревьев воде. «…всегда б я знал, кто ждет меня на этих берегах»… Когда-то Каби писал стихи.

У воды торчали из песка ледниковые валуны. Габбро! Он порылся в грунте вокруг валуна в надежде на мелкие камешки. Нашел один, обтер об штаны, сунул в рот и захрустел крупнокристаллическим оливином и кварцем.

А озеро-то совсем круглое. Ерошится под холодным солнцем. Коржик чувствовал, сколь оно глубоко – уходящая в недра карстовая воронка, густо синеющая книзу и там, в своей бездонности, превращающаяся во мрак… Как же хорошо, что океан отсюда – за сотни километров.

Несколько минут он уделил гальке у воды, косясь на явно недавно упавшие в озеро деревья. Это карстовая воронка, да. Но почему соседняя карстовая полость еще закрыта истончившимся, предательским сводом? Что-то тут не так… Над водой шныряли, зависая, голубые стрекозы, по воде скользили смешные водомерки… Эти точно с Земли, он их сам лет пятнадцать назад вместе с пчелами и кузнечиками выписывал… Коржик снова присел, попробовал воду – карстовая, как ожидал, гидрокарбонатно-кальциевая с высокой сульфатностью, но… Взял песка, облизал пальцы. Распознал ионы аммония, железа и сероводорода… Но что-то еще, чего не должно быть… Едва уловимое… Попросил геотомограф вездехода проверить воронку. И увидел сразу: громадный.

В кромке прозрачной воды лежали, посверкивая, камешки. Он вынул один – с пальцев падали ледяные капли – и съел. Еще чуточку посмотрел на водомерок, выбрался к деревьям и оттуда глянул, где Каби. Тот валялся на крыше вездехода и смотрел на солнце.

– Каби! – крикнул Коржик.

Каби устало сел, костлявый, длинный, встревоженно спросил:

– Ну, что?

– Я нашел метеорит. – Коржик подошел, хотел вцарапаться по грязной гусенице, но передумал, так от грязи воняло болотом. – Он в озере. Свод карста разбил, вот и озеро… Но, знаешь, он так глубоко, что жутко представить, чтоб ты нырял в темнотищу такую…

Каби усмехнулся.

Коржик, сообразив – тоже. Потом его опять затрясло. Никакого океанского дна он не помнил – потому что в сознании его там не было, только «банка». Но представлял все очень хорошо. И что пришлось пережить Каби, отыскивая «банку», – тоже. Он пересилил дрожь, спросил:

– А китов видел? А левиафанов?

– Видел… – Каби слез, поднял его, как хрустального, и опять посадил на крышу. – Какой бы еще придумать предлог…

– А работа?

– Да, работа… Вообще-то мы закончили, Коржик. Терраформирование завершено, климат стабилен. В океанах – киты с китятами. Все, понимаешь? Мы свободны.

– …Мы все сделали? Уже?

– Дом доволен, – зевнул Каби. – Всего полгода – и планету откроют. Полетаем завтра, площадки под города проверим.

Залез на крышу и лег. Бросаться вытаскивать метеорит он не собирался. Что-то праздновать – тоже. Коржик посидел и, успокоившись, тоже лег. Хорошо лежать на теплой крыше… Смотреть на небо, на озеро – на жизнь. И это, все живое, сделали они с Каби…

Вздохнув, он перелез через Каби, снова лег и прижался щекой к его загривку – к себе под кожей Каби. Так он не делал с детства. Что-то в самом деле согревалось и расправлялось в нем, что-то, крепко стиснутое, занемевшее от напряжения.

Значит, Каби и дальше справится с любой работой сам, раз в одиночку довел мир до ума… Иногда Коржик приоткрывал глаза, видел черную одежду Каби, а через его плечо – синие глубокие оконца в облаках, косо пролетающие желтые листья, верхушки елок, птиц…

Каби спал долго. Проснулся, молча спрыгнул на гусеницу, попил из синим сверкнувшей бутылки. Спустился, выволок из багажника небольшой, весь во вмятинах подводный беспилотник.

– Этот не вытащит. Глыба там большая очень, в грунте глубоко сидит. Но я хочу… Хоть кусочек. Пилы поставь, да? И магниты.

Каби кивнул и отправился вытаскивать метеорит: спихнул аппарат в воду, встал на бережке и развернул экран управления. Через полчаса аппарат вылез на берег и выкатил из грузового отсека на траву черный, в запилах, кусок камня.

– А-а, железокаменный, – издалека опознал Коржик. – Обычный.

Каби присел, разглядывая камень:

– Сколько летел, вечный странник. Но оплавился не сильно.

Коржик представил, как Каби на кораблике в океане, вот так же присев, разглядывал выгруженную этим же аппаратом «банку». И скорей закричал: