Синяя луна

– Да про должности-то понятно, – наместник раздражённо махнул рукой. – Ни черта не понятно, в каких областях они специалисты, все эти «учёные»? Вот «знаток математики» или «знаток письменности», «знаток законов» – тут всё конкретно, сомнений нет. Кстати, Чу Янь, мне нужен толковый, исполнительный и чрезвычайно работоспособный секретарь…

– О, господин! – мажордом прямо-таки воссиял ликом. – Внуки и сыновья самых важных чиновников будут безмерно рады столь высокой чести!

– Нет, – нойон поморщился. – Ты не совсем меня понял, Чу Янь. Эта должность отнюдь не будет синекурой, она не для бездельников, я хочу сказать. Работы, сам видишь, много, очень много. Изменить форму отчётов, наладить прямой контакт с ведомствами, хорошенько пересчитать все расходы, сравнить с доходами, проанализировать… Скучать, в общем, некогда. Ты подбери мне толкового человека, а лучше – парочку или сразу трёх, я уж потом сам из них выберу. Да… И что б они все обязательно имели звание «знатока математики».

– О, таких не столь много, мой господин, – поклонился Чу Янь. – Математика – трудное дело. Ну, конечно, не труднее изучения канонических книг. Когда вам предоставить юношей?

– Как можно быстрее. Да, уже доставили списки из тюрем?

– Да, я сейчас их принесу, господин.

Мажордом удалился и тут же вернулся с бумагами на серебряном подносе:

– Вот, господин.

– Вижу. Ставь же их сюда, на стол.

О-о-о-о!!! Опять! Опять!! Опять!!! Опять эти проклятущие бумаги, в которых сам чёрт ногу сломит и ничего не поймёшь, ни со стаканом, ни без. Ну, казалось бы, тюремный отчёт о содержащихся узниках – уж куда проще! Ан, нет!

«О неподчинении, о непокорстве, о прочем – осуждено восемьдесят два человека, из которых по первому из десяти зол – восемь, по второму из десяти зол – четверо, по третьему…»

– Вот что, Чу Янь. Когда будешь подбирать секретаря, не забудь – ко всему вышесказанному он должен ещё хорошо разбираться в законах.

Молча поклонившись, мажордом неслышно ушёл.

А Баурджин, перейдя от стола на мягкий угловой диван, обтянутый голубым в жёлтый цветочек шёлком, ещё с полчаса читал, пытаясь вникнуть, совершенно непонятнейшие бумаги, пока, наконец, не уснул. А когда проснулся, за окнами дворца уже смеркалось. Умывшись водою, настоянной на лепестках роз, нойон вышел на опоясывавшую весь дворец галерею, покрытую золотистою черепицей, и долго смотрел, как за городскою стеной садиться солнце, освещая багровыми лучами вершины не столь уж и далёких гор. Может, именно по этому эти горы и прозваны Пламенеющими?

После ужина, Баурджин в сопровождении вездесущих слуг прошествовал в опочивальню, где с удовольствием растянулся на широком ложе в компании сочинения какого-то местного поэта и кувшинчика розового вина. Никакими делами князь решил уже сегодня не заниматься – в конце концов, надо же когда-то и отдыхать. Спасть пока не хотелось – выспался уже – и Баурджин с удовольствием вчитался в вертикальные столбики иероглифов «Драмы о соловье и розе».

Хоть и не совсем в его вкусе было сочинение, но и его прочёл бы, кабы дали. Так ведь нет, только улёгся, как раздался почтительный стук в дверь.

– Ты, Чу Янь? Входи, – отложив стихи в сторону, князь приподнялся, на всякий случай нащупав положенный под подушку солидных размеров кинжал – мало ли.

Вместо мажордома в опочивальню вошли… нет, вбежали – полуголые мальчики! Штук пять, в шёлковых зелёных штанах, с напомаженными прилизанными волосам, с музыкальными инструментами – лютнями, барабаном, бубном.

– Э-э! – в ужасе отпрянул нойон. – Вы кто такие?

Выстроившись в шеренгу у ложа, мальчики разом поклонились.

– Мы пришли, чтобы скрасить ваш досуг, господин, – с улыбкою промолвил один. – И будем всячески вас ублажать. Вы останетесь довольны!

– А, наверное, вас Чу Янь прислал?

– Да, господин.

– Так подите же прочь, и позовите сюда этого старика! Ну Чу Янь, ну ублажил, нечего сказать! Ну?! Что стоите! Вон!

Испуганные мальчики, обгоняя друг друга, бросились вон из опочивальни, последний даже зацепился ногой за высокий порог, грохнулся…

И тут же вошёл Чу Янь. Совершенно невозмутимый, спокойный:

– Я что-то сделал не так, господин?

– Не так?! Что это ещё за мальчишки?

– Это специальные мальчики для вашей услады. Вы ведь прогнали наложниц…

– О, Боже мой! О, Христородица! Вот уж не хватало мне на четвёртом десятке прослыть мужеложцем! Ты вот что, Чу Янь, гони их из дворца к чёрту!

– Их нельзя так просто выгнать, мой господин, – негромко возразил мажордом. – Это всё дети очень приличных родителей, шэньши.

– И их родители дозволяют им… А, – возмущённо махнув рукой, Баурджин устало повалился на ложе. Мажордом неслышно ушёл.

И всё же в покое наместника не оставили. Баурджин уже начинал подрёмывать, когда услыхал за дверью чьи-то негромкие голоса. Один явно принадлежал воину дворцовой охраны, охранявшему вход в опочивальню, а вот второй… Второй был женский. Интересно, осмелится ли стражник разбудить своего господина?

Осмелился. Заглянул в дверь. Покашлял.

– Ну, что там ещё? – недовольно поднял глаза нойон.