Синяя луна

– Обычное дело, – Кижи-Чинай несколько помялся, а потом продолжил, с некоторым испугом посматривая на вооружённого огромной секирой Керачу-джэвэ: – Здесь, на излучине, собирается иногда… кое-какой молодой народ.

– Рыночная мелюзга – мальчишки-лепёшечники, водоносы и прочие – занимаются тут скупкой-продажей краденого, – с усмешкой пояснил Инь Шаньзей. – На главную-то поляну, в горах, не ходят, опасаясь взрослых ворюг, здесь, у реки, торгуются.

Кижи-Чинай обиженно шмыгнул носом:

– Ну уж вы скажете, господин!

– Ладно, ладно, не строй из себя благородного учёнейшего шэньши. Рассказывай господину наместнику дальше.

– Так я и рассказываю! – парень пожал плечами. – Слушайте, господин наместник. Значит, это, сидим мы здесь с… с ребятами. Развели костёр, раков в реке наловили, печём, греемся. Вдруг, смотрим – вроде как плывёт что-то. Мешки, что ли, какие-то. Мы – бегом посмотреть. Их как раз волны и вынесли.

– Ты сказал – мы, – князь перебил и поморщился – от парня явно пахло навозом и ещё какой-то нечистью. – Кто был с тобой ещё?

– Так, знакомые, – прищурившись, уклончиво отозвался Кижи-Чинай. – Господин Инь их знает.

– Местная шушера, – презрительно кивнул Инь Шаньзей. – Крысенята мелкие.

– Мертвецов вы, конечно, обыскали? – князь посмотрел юному гаврошу в глаза.

– Да уж конечно, – следователь вытащил из-за пазухи небольшое мешочек. – Извините, господин наместник, не успел показать. Чжан, посвети!

Инь Шаньзей высыпал на ладонь содержимое: несколько цяней, иголка с зелёной шёлковой ниткой, шило.

– Да, негусто, – покачал головой Баурджин. – Думаю, всё ценное с них забрали убийцы… или убийца. Шило-то им зачем?

– Они им людей колют, – пояснил следователь. – Отпетые!

– Откуда их могло принести?

– А с двух русел, – развёл руками Инь Шаньзей. – С любого. Левое мы уже обследовали, правда, далеко не шли.

– Что ж, – князь махнул рукой воинам. – Осмотрим правое. Тем более и солнышко уже выходит. Господи, красота-то какая кругом!

Медленно выкатывавшийся на небо огненный шар солнца золотил красно-фиолетовые отроги Пламенных гор, подсвечивал редкие палевые облака, быстро уносимые ветром куда-то к югу. Позади, вдалеке, виднелись величественные стены города, слева узкой полосой застыл вечнозелёный кустарник, справа, за рекой, высились над обрывом редкие корявые сосны.

– Не оттуда ли их и сбросили? – показал рукой Баурджин. – А ну, глянем.

– Постойте, господа, – Кижи-Чинай ухватил за рукав Чжана. – Мне-то, я думаю, можно и восвояси отправиться? Что тут делать-то? Ежели что, господин Инь знает, где меня отыскать. Да я ему всё уже и рассказал об этих парнях, ну, что знал, в подробностях.

– Рассказал, рассказал, у меня записано, – подтвердил Инь Шаньзей. – Полагаю, он и впрямь нм здесь больше не надобен.

– Тогда прощайте! – парнишка поклонился и, выпрямившись, прищурил левый глаз. – Господин наместник, вы, кажется, говорили о какой-то награде?

– Ха! – усмехнулся князь. – Говорил. И ты её получишь!

– На связку няней!

– Господин, – не выдержал следователь. – Позвольте мне поручить Чжану ударить его палкой! Или нет, я даже сам ударю – чего же ещё сделать за подобную наглость! – он обернулся к подростку. – Ну, куда тебе целая связка, чучело? Это же тысяча цяней! В твоём кругу за этакое богатство запросто головёнку оттяпают!

– Авось не оттяпают, – Кижи-Чинай упрямо мотнул головой. Пышные волосы его качнулись, словно лошадиная грива.

– Эй, эй! – следователь поспешно отогнал коня в сторону. – Только не стряхни на нас вшей!

– Вшей у меня нет, – обиженно возразил парень. – Я голову часто мою – не люблю, когда волосы колтуном.

– Заодно и сам бы вымылся, – Баурджин неожиданно засмеялся: торчащая из выреза халата шея Кижи-Чиная была настолько грязной, что казалась вымазанной ваксой. Похоже, этот парень обычно мыл голову, не снимая халата.

– Так как насчёт награды? – снова напомнил гаврош.

– Ближе к обеду подойди во дворец, с чёрного хода. – Баурджин швырнул пареньку маленькую медную пайцзу с изображением сокола. – Отдашь стражнику, он проведёт тебя к секретарю.

– К секретарю! – обуянный несказанной радостью, Кижи-Чинай пал ниц под копытами коня нойона. – Благодарю! Благодарю вас от всей души, господин наместник! У вас поистине доброе сердце, это счастье для подданных – иметь такого повелителя! Прощайте же, и да сопутствует вам удача!

– Хорошо говорит, собака! – поворачивая коня, восхитился князь. – Не слишком ли хорошо для обычного оборванца?

– Вы тоже заметили? – нагнав Баурджина, следователь испросил разрешения ехать рядом. – Видите ли, господин наместник, ещё лет пять назад Кижи-Чинай вовсе не был бесприютным бродягой, а жил за городом, на одной из ямских станций у какого-то, по его словам, очень хорошего и доброго человека. Их там, собственно, трое жило, как он рассказывал. Сей ямской доброхот купил их у какого-то проезжего работорговца, причём выбирал таких, чтоб были с русыми волосами – приметно, не правда ли? Наверное, чтобы, если сбегут, так легче ловить.

– Да, приметно, – с усмешкой согласился князь. – Этакий лохмач. Хиппи волосатый.