Синяя веранда

Оседлав забор, Аксель внимательно оглядел вид, открывшийся отсюда. Перед ним лежал концлагерь. Худшие опасения оправдывались: огромная территория, не занятая почти ничем, кроме белесого лунного света, и если они пойдут напрямую, их будет видно с любой точки. Хорошо еще, что нет видеокамер, кажется. Развернув на колене схему лагеря, Аксель соотнес значки на карте с тем, что видит, и решил, что лучше двигаться по периметру. Напротив, на той стороне большого поля с несколькими одноэтажными бараками и какими-то памятными камнями и плитами, темнело пятно башни А, бывшего КПП с воротами и комендатурой. Именно там Акселя ждала награда. Только туда надо еще дойти.

Они уже двинулись вдоль стены, согнувшись пополам, когда Миро вдруг остановился.

– Черт… – Сев на корточки, он принялся копаться в сумке, перекинутой через плечо.

– Что?

– Я забыл напильники.

– Ты – что? – не поверил своим ушам Аксель.

– Напильники в машине, что-что! Ты же говорил про ножницы, вот я и думал про ножницы, а напильники…

– Ладно, я понял. – Аксель чуть не шипел. – Топайте дальше. Я к машине вернусь и сразу за вами. Только не лажайте больше!

Его не было всего четыре минуты – Аксель заметил по наручным часам, но приятели успели уйти так далеко, что он уже не видел их. Стараясь двигаться ровно и бесшумно, Аксель направился вдоль забора лагеря. Черная экипировка, благодаря которой обычно он чувствовал себя неуязвимым, была почти бесполезна, все вокруг вытравливал свет луны. Как расплавленное паяльником олово, он растекался по огромному полю, обнесенному забором, выбеливал крыши нескольких низких бараков посредине. Несмотря на эти здания, территория лагеря казалась пустой. Опустошенной.

Прямо перед Акселем в небо упирался гигантский обелиск в память о советских воинах-освободителях. Дорожки вдоль стены не было, и идти приходилось по целине – газоном это не назвать. Под ногами шелестела трава, короткая и сухая, изредка попадались какие-то высокие былинки, трескучие и цепкие кусточки, норовящие запутаться в штанине или шнурках.

Поднялся северный ветер. За забором сосны качались и шуршали, будто кто-то ходит. Аксель поймал себя на этой мысли и прислушался, тут же насторожившись. Обычно интуиция его не подводила, а нервы были достаточно крепкими, чтобы не впадать в паранойю из-за незнакомых звуков. Убедившись, что он все еще один, Аксель продолжил путь. Он миновал темную полосу тени от обелиска и снова вышел на залитую светом пустыню, присматриваясь в надежде разыскать где-нибудь неподалеку Тима и Миро. Не могли же они так быстро дойти до башни…

Сухая серая трава в лунном свечении казалась припорошенной снегом или прихваченной инеем. От пронизывающего ветра заслезились глаза, и стало холодно даже под курткой. Аксель прибавил шаг. Он ощущал, как вокруг него зреет, сгущается что-то нехорошее, тяжелое, от чего давит грудь, а внутри неповоротливо, словно кузнечные мехи, расправляются легкие. Быстрое бестолковое дыхание оставляло во рту привкус пепла.

Здесь были люди, много людей. Их выводили сюда и оставляли на морозе. Снег серебрился в свете луны точно так же, как сейчас серебрится трава. Их обливали водой, и они покрывались льдом заживо. Аксель откуда-то знал это так же, как и свое имя.

Пустое пространство лагеря было до краев переполнено. Оно густело, как кисель, и ветер не мог разогнать этот вязкий холодный морок. Аксель смотрел во все глаза, вертел головой, только чтобы увидеть то, что так сильно его пугало. Оно было здесь, вокруг. Оно жило здесь повсюду. Казалось, кто-то натужно и с присвистом дышит над ухом, стоит за правым плечом – и Аксель оборачивался направо. Нет, за левым – и он чуть не подскакивал, поворачиваясь всем корпусом, чтобы встретить угрозу. «Призраки, духи, тени – выходите! Покажитесь, ну же!» – то ли шептал, то ли думал Аксель. Еще пытаясь держать себя в руках, он уже знал, что не справится. В смертной тоске, стараясь ухватиться за что-нибудь привычное, он бросил взгляд на часы. Ровно три часа ночи. И секунда, которая была потрачена на этот взгляд, показалась ему пустой тратой бесценного времени, ошибкой, за которую он, возможно, расплатится прямо сейчас. Нельзя было спускать глаз с переполненной пустоты вокруг, бесплотной массы, настроенной так враждебно. Она может выстрелить ему в затылок. Сейчас.

Или вот сейчас.