Синие берега

Он сделал над собой усилие, чтобы приподняться, ничего не получилось, мускулы обмякли. И все же удалось повернуться набок. Он не заметил, как откатился к Ване Жадану. Голова пришлась на вытянутую руку Жадана, и он уткнулся в его плечо, словно и сейчас искал у него поддержки, утешения.

Но он уже ничего не искал. Он вдохнул воздух, расслабленно, медленно, и уже не выдохнул его. Он ощутил, что перестал жить.

Сянский понял это сразу.

В замешательстве оглядывался он и не мог решить, куда податься впереди и позади было одинаково неопределенно и страшно. Он почувствовал себя один на один с немцами, со смертью.

«Что же делать? Подняться? Побежать? Пуля догонит на первом же шагу. И куда бежать? Стреляют немцы, стреляют наши — кругом стрельба! Днем лучше. Видишь чужих, видишь своих. Сообразишь, где укрыться…» Страх надвигался со всех сторон, он уже сдавил сердце, сжал горло. Задушит, задушит!..

— Илюша!.. Я же ж один!.. — потерянно простонал Сянский, забыв обо всем и помня только, что остался среди вражеских танков, вражеского огня, враждебной ночи. — Илюша! — крикнул еще раз, еще, в третий раз, в четвертый… — Илю-ша-а! — Он продолжал выкрикивать это имя, вдруг ставшее самым нужным, родным, уже ни на что не надеясь. — Куда ж я?.. Куда?.. Я ж один… Илю-ша-а-а…

6

Полянцев напрягал зрение, но это было ни к чему, глаза живут только при свете, во тьме они гаснут, как всё — деревья, кусты, дороги, песок… Как ни старался, не мог он увидеть густой крушинник, где затаились пулеметы, два пулемета, увидеть траву, которую насмерть мяли гусеницы танков, и шесть сосен, прикрывавших три окопа — его, Пульки и того, справа, нельзя было разглядеть.

Удар — удар — удар!.. «Наши бьют!..» Ему показалось, много гранат, очень много, стало весело, словно удары эти отводили от него опасность и ничто страшное уже невозможно. Он даже вскрикнул озорно, задиристо:

— Давай, ребята! Давай!..

Разъяренно вздыбились огни — горели танки, и на лугу — от рощи и холма до воды — пропала ночь. Вверх, под самое небо, суматошно взметнулись сосны с темными куполами, сосны, прикрывавшие окопы отделения Полянцева. И тотчас в глаза бросилась неровная цепь немецких автоматчиков, они обходили пылавшие танки и, то припадая к земле, то вскакивая, то снова залегая и снова поднимаясь, суетливыми перебежками неслись мимо Полянцева на траншеи роты.

Бег автоматчиков остановили длинные и короткие пулеметные строчки из крушинника. Цепь залегла. Потом со стороны холма двинулась вторая цепь, она развертывалась и шла на Пилипенко, видел Полянцев. «Что ж Пиль молчит? — тревожился, и сердился, и ругался он. — Заело что-то?.. Решил подпустить немцев поближе?.. Меняет ленту?..» Немцы ступали в полный рост и строчили из автоматов. Немцы приближались. «Вот они…» — сцепил Полянцев зубы, будто уже слышал топот ног, прерывистое дыхание автоматчиков. «Что ж Пиль молчит, черт его побери?..»

Разом — видно, по команде, — поднялась первая цепь, повернула — на Полянцева. Он весь напрягся. «Самое время вступить в дело. Ну, „дегтярь“, давай…» Он нажал на спуск. Короткая очередь. Он почувствовал упругую дрожь приклада. Палец снова надавил на курок. Короткая очередь. Немцы, шедшие на левом фланге цепи, залегли. Нет, не залегли, — свалились. Короткая очередь.

Он менял диск, и пока менял, слышал, как рядом хлопали винтовки, четко и гулко. «Мои ребята…» Он опять нажимал на спусковой крючок. Короткая очередь, короткая очередь… «А Пиль, что ж он?.. — раздражался Полянцев. — Чего ж молчит его станкач?..»

Пилипенко ударил. Почти одновременно с ним, с Полянцевым. «Тоже, значит, чего-то рассчитывал…» Пилипенко ударил. Цепь автоматчиков, не добежав до Полянцева самой малости, бросилась на землю, увидел он в отсветах дальнего огня полыхавших танков. «Попали, голубчики, под перекрестный, — радостно клокотало в груди. — Под мой и Пиля…»

Но Пилипенко умолк. «Заправляет новую ленту», — предположил Полянцев. А сам он, Полянцев, давил на спусковой крючок, крепче, сильнее. Что такое? Молчал и его «дегтярь». Разгоряченный, Полянцев в первое мгновенье не сообразил, что опять кончились патроны, что диск пуст. Протянул руку. «Где они, запасные диски? Где?.. Где?.. — возбужденно шарил рукой. — Вот тут положил… Вот тут… Эх!.. И надо же такое… Ну, наконец!..» Схватил диск. Пока будет вставлять диск, немцы сделают перебежку! Чертов Пилипенко, молчит! А может, ранен, убит? Слишком долго, если меняет ленту. Столько времени не требуется, чтобы заменить ленту. Да и у него так медленно идет с диском! Немцы определенно поднимутся и рванут вперед… Ну, слава богу! В порядке! В порядке!..

Полянцев снова стрелял.

Он вскинул голову, посмотрел вверх перед собой. Ракета! Что означал этот зеленый свет, рванувшийся из рощи в небо? А! Ракета дала команду. И немцы стали отползать.