Читаем Синицы-зомби, рыбы-космонавты и другие необычные животные полностью

Теперь, Морской дракончик, дела могут принять совсем другой оборот – всё зависит от того, насколько хорошо вы обращаетесь со своим новым гостем. Это ваш рачок, и вы можете делать с ним всё, что захотите, но, если хотите услышать мой совет, то вы с большей вероятностью сумете сделать большую часть дел, потому что этот рачок никуда не спешит. Я уверен, что он был бы более чем счастлив отплатить вам за своё содержание в обмен на то, чтобы вы не скакали вокруг него с вытаращенными глазами, как вы сделали в тот раз, когда он съел слишком много из вашего завтрака. Вы помните ту симпатичную самочку морского дракончика, которая вам нравится, но вы всегда оказываетесь слишком робким, чтобы с ней заговорить? Ну, ваш рачок, вероятно, подумает, что она вульгарна, потому что у него очень сложные сексуальные предпочтения, так что вы, ребята, вместе смогли бы проделать старую штуку под названием «почему ты не говоришь мне, что надо сказать тому парню/девушке, который/ая мне нравится, потому что ты так красноречив и/или учтив, а я ужасно глуп и/или застенчив, чтобы ему/ей можнобыло без ума влюбиться в меня, подумав, что я красноречив и/или учтив?». Так будет гораздо проще, чем когда неопытный влюблённый будет сам пытаться это сделать, потому что вашему рачку уже не нужно будет прятаться в пучке водорослей рядом с вами или за книжной полкой и пытаться нашёптывать вам нужные слова с неподходящего расстояния. Какую прекрасную команду вы смогли бы составить!

С другой стороны, вы смогли бы всё время строить из себя плаксивую недотрогу и всякий раз, когда вы с кем-то столкнётесь в коридоре и вас спрашивают, всё ли у вас в порядке, вы могли бы бросить в ответ что-то вроде «Мой язык заменил рачок-паразит. Как вы думаете, каково мне?». У равноногих раков тоже есть чувства, Дракончик, и ты ведь не хочешь, чтобы твои собственные чувства пошли прахом из-за того, что однажды ты окажешься в ксероксной с той дамочкой из бухгалтерии, которая окучивает твоего босса, а твой рачок ляпнет что-нибудь вроде «Эй, есть пара минут взглянуть на важную заметку, которую я только что набросал… в мои штаны?» прямо из твоих жабр.

В любом случае, кому нужны проблемы, верно, Морской дракончик?

Мастер обмана

Клоп-жираф[9]

(Stenolemus bituberus)

– Нет, вы не сможете стать кем-нибудь другим, когда вырастете. Вы ведь не хотите становиться жучком в электрощитке, верно?

****

Если вы собираетесь охотиться на законченных хищников, пауков, то вы должны отдавать себе полный отчёт в том, что делаете. Наряду с постельными клопами и тлями[10] клопы-хищнецы относятся к группе «настоящих клопов» Hemiptera, группе, выделенной на основе устройства их ротового аппарата. В случае клопов-хищнецов это устройство включает игловидный хоботок: удлинённая трубка для питания разделена на два канала – один для впрыскивания специальной слюны с антикоагулянтом, а другой для высасывания крови и разжиженных внутренностей из добычи. Но прежде, чем высосать хоть каплю из того, что называется «добыча», клоп-хищнец должен знать, как её ловить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература
Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении
Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении

В книге известного немецкого специалиста по поведению животных Норберта Заксера представлено современное состояние науки о поведении. Основной вывод автора — за последние 20 лет в этологии произошла смена парадигмы: «меньшие братья» стали ближе к человеку. Они грустят и радуются, как и мы. Они хитрят и обманывают, всю жизнь учатся новому, имеют свой характер и осознают свое «я».Где же пролегает граница между ними и нами? Чем мы отличаемся от животных и чему мы можем научиться от них? Как спасаются мыши от синдрома Альцгеймера и каким образом морские свинки избегают стресса? Сколько слов способны запомнить собаки и могут ли птицы узнавать себя в зеркало? Чем заняты сегодня ученые, изучающие поведение животных? Какие методы они используют и какие другие науки приходят им на помощь? Ответы на все эти вопросы читатель найдет в этой книге.Издание адресовано всем, кто интересуется поведением животных.

Норберт Заксер

Зоология / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
История животных
История животных

В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого. Вычитывая «звериные» истории из произведений философии (Аристотель, Декарт, Гегель, Симондон, Хайдеггер и др.) и литературы (Ф. Кафка и А. Платонов), автор исследует то, что происходит на этих границах, – превращенные формы и способы становления, возникающие в связи с определенными стратегиями знания и власти.

Аристотель , Оксана Викторовна Тимофеева

Зоология / Философия / Античная литература