Синора Ависсу — граница бездны

— Да, сейчас перекурим, и тут же начнём ужасаться… — угрюмо проворчал Николай. — Слава, не беспокойся, все уже в полном ступоре от происходящего. Хорошо ещё, что наше знакомство с научной фантастикой позволяет нам сразу же делать хоть какие-то логические умозаключения насчёт природы таких перемещений, поэтому нас не очень-то поразишь такими чудесами.

Он посмотрел на шокированную Ирину.

— Ну, почти не поразишь…

— Ага, столько ширпотребной фантастики развелось. Дай возможность всяким упырям сочинять… — проворчал Егоров.

— Слава, а ведь эта чернильница тяжёлая, — ехидно сказал ему Габров, взвешивая на ладони канцелярский прибор.

— Наверное, тяжёлая. Откуда же мне знать?

— Так ведь я же не спрашиваю, я предупреждаю, что она тяжёлая, — расплылся в хищной улыбке литератор.

— А я что? Я говорю про создателей всяких «фанфиков» по играм и фильмам, когда имею в виду «ширпотребную фантастику».

— Ну хорошо, тогда и я просто так чернильницу взвешиваю.

— Алёну надо у родителей забрать, пока светло… Как же мы теперь… — дрожащим голосом сказала Ирина.

Бочкарёв молча сжал руку жены.

Егоров исследовал содержимое кувшина и графина.

— Так, здесь точно вода, — сказал он, наливая немного воды в крышку кувшина и подавая её Николаю. — Дай-ка Ире… Жаль, стаканов нет.

Он понюхал содержимое графина.

— Так, а здесь что? Красное… Хм… Сладковатый какой-то запах. Но явно не алкоголь.

Тем временем Габрова подошла к часам.

— Иди сюда! — позвала она мужа.

Габров подошёл к ней и уставился на циферблат.

— Вот это ещё веселее! — воскликнул он. — Мало того, что они говорят на каком-то диалекте старославянского языка, так у них ещё и кириллическая система исчисления. «А» с титлом — это час. «В» с титлом — это два и так далее… А в «окошечках», видимо, минуты.

Стрелки на часах отсутствовали. Циферблат делился линией на две половины и вращался вокруг своей оси, подставляя очередной «час» под специальный указатель. «Часов» было 24, по 12 на каждой половине, которые были помечены значками в виде полумесяца и солнца. Сбоку высвечивались минуты, обозначенные с помощью всё тех же букв.

— Кажется, это газоразрядные индикаторы, — показал Габров на «окошечки». — Или что-то в этом роде. Всё равно оригинально. Может, купим у них, а?

— Так неудачно прикалываешься? — проворчала Габрова. — Если они нас на удобрения не пустят, и то хорошо будет… Гляди-ка, а тут ещё «окошечко»…

Габров внимательно присмотрелся.

— Это дата… Сегодняшняя. Только… По старому стилю… Прибавь разницу в днях между григорианским и юлианским календарём и будет сегодняшнее число, шестнадцатое июня.

— А это что? Год? — вмешался Владимир. — Если я правильно эту систему понимаю, то тут иное тысячелетие! Мы что, в далёком будущем?!

— Всё нормально. Отними 5508 лет и получится наш год, — успокоил его Габров.

— Так это что? От сотворения мира? Или как его? — спросил Владимир.

— Да. Константинопольская эра. Она использовалась в Византии и на Руси в Средние века. Новый год считается от 1 сентября. Хотя иногда и от 1 марта отсчитывали.

Пленники столпились возле часов и так увлеклись их изучением, что не заметили, как двери открылись и в зал вошли семь человек. Четверо были в уже знакомой «чёрной» форме с масками и шлемами, а остальные трое были в старинной одежде: двое мужчин в кафтанах и молодая женщина в шушпане (укороченный женский кафтан) и длинной юбке.

— Ну, вот и пришли по нашу душу… — тихо произнёс Егоров, глядя на вошедших.

— Мир вам! — произнёс пожилой человек в кафтане, при этом он и его спутники, кроме «чёрных», слегка поклонились.

Габров и его жена тоже машинально сделали небольшой поклон, так как приветствие показалось им, регулярно посещающим церковь прихожанам, довольно знакомым.

Люди в чёрном остались у дверей, а трое в «исторических» нарядах уселись за стол.

— Будьте добры, присядьте, — сказал пожилой.

В отличие от людей, которые привели пленников в зал, этот говорил явно по-русски, хотя и с акцентом. Иногда в его речи проскакивали «церковнославянские» обороты. Говоривший был одет в чёрный кафтан и выглядел ещё не стариком, но всё же человеком в годах. У него были аккуратные тёмные с проседью борода и усы. Его спутники были моложе: мужчина в тёмно-красном кафтане, с бородой-эспаньолкой, выглядел не старше, чем лет на 27–30, а женщина примерно на 23–25.

— Итак, аз хотел бы выслушати, кто вы такие. И каким образом вы смогли обнаружити наш эээ… как бы по-вашему сие назвати… наш коммуникатор?

Пленники переглянулись. Бочкарёв посмотрел на друзей и заговорил.

— Меня зовут Николай Сергеевич Бочкарёв. Это, — он кивнул в сторону остальных пленников, — мои друзья. Мы часто работаем вместе, и сегодня были в художественной студии, руководителем которой я являюсь. Вам требуется пояснение, что такое «студия»?

— Аз и мои соратники понимаем, что сие значит. Продолжай.

— Этот ваш коммуникатор мы нашли случайно, во время ремонта другого помещения. Это было в Москве. Если вы знаете, где улица Правды…