Синтетическая экономика

В тоже время реальная хозяйственная ситуация может сложиться так, что какой-то объем валюты необходимо выкупать с рынка, чтобы рубль не рос слишком быстро. Или же наоборот, подбрасывать на рынок, чтобы рубль не падал. Кто в рамках нашей модели института эмиссионеров должен быть наделен подобными полномочиями?

По нормальной экономической логике это должен быть эмиссионный центр, очевидно в лице его координационного центра. Но тут же возникнет вопрос социальной справедливости, а с какой стати государство должно подарить сотни миллиардов долларов институту эмиссионеров? Все же допустим, что это институт эмиссионеров, но тогда он должен обладать правом экстраординарной эмиссии, которая не прописана в ежегодном бюджетном законодательстве. И с этим надо что-то делать. Опять задача о потоках и запасах, но при этом и игра «угадай-ка», осложненная вопросом о праве собственности.

Другой вариант. В процессе трансформации от ЦБР к институту эмиссионеров передать валютные резервы, как госсобственность, в распоряжение Минфина. И пусть правительство само, в обход эмиссионного центра, регулирует валютный курс. К примеру, с той же логикой, по которой регулируется рынок зерна. Хороший урожай: правительство пополняет переходящие запасы, чтобы не падали цены. Плохой урожай: правительство передает на реализацию необходимые объемы, чтобы цены на хлеб не росли. Точно так же можно регулировать и валютный курс, в экономическом смысле разницы никакой.

Но и этот вариант не идеален. Хотя бы по тому, что регулирование со стороны эмиссионного центра будет гораздо более оперативным просто в силу того, что любые изменения, ну, например, набег спекулятивного капитала, эмиссионный центр будет видеть каждый день в дневных оборотных ведомостях. А правительство будет запрашивать справки, собираться на заседания и т.д. Да, к тому же есть серьезные политические риски экономически необоснованного популизма, в который иногда, особенно перед выборам, впадают политическое деятели.

Следующий вариант абсолютно американский, либерализм в полном объеме. Валютные резервы передаются на баланс правительства, эмиссионный центр делает все, что угодно, копит резервы, не копит (скорее всего, копить не будет), а курс рубля регулируется рынком. Перестараются экспортеры, завалят страну дешевыми долларами, значит, сами получат рост издержек в валюте и снижение рублевой эффективности экспорта. Перестараются импортеры, взвинтят цену на доллар, получат подорожавшие в рублях экспортные товары, снижение спроса и падение рентабельности.

Регулирование курса рынком – это как раз тот случай, когда работает закон больших чисел, или, как говорил Адам Смит, «невидимая рука рынка». Вариант хорош всем, кроме одного. Он идеалистичен. В жизни все так гладко, модельно не бывает. А вот набеги спекулятивного капитала бывают, и для их отражения при игре на понижение курса рубля резервы и нужны. А их не будет. Это США могут позволить себе жить без валютных резервов. Ибо доллар в силу своих масштабов не атакуем. А больше никто, азиатский кризис это прекрасно показал. Хотя, быть может, исключением и станет евро-Европа.

И последний вариант – компромиссный. Валютные резервы законодательно остаются в собственности государства, которое передаст их в трастовое управление эмиссионному центру. Но за государством сохраняется полное право при необходимости залезать в эту кубышку, но только не оперативно, когда Минфину захочется, а на законодательной основе. В процессе подготовки бюджета делается специальная роспись расходов в валюте, взятой из резервов. При этом, что очень важно, правительство не имеет права расходовать эти средства внутри страны, например, размещать в качестве пассивов коммерческих банков или оказывать финансовую помощь в валюте крупным компаниям, которые получили проблемы по обслуживанию внешних долгов.

Небольшое отступление. Внешние долги крупных компаний – это головная боль любого правительства. Когда компания начинает занимать ресурсы зарубежом, то это означает, что или в родной стране кредит слишком дорог, а там дешевле, или в родной стране банки уже плохо верят в платежеспособность компании. И она вынуждена перекредитовываться там, где еще дают в долг. Эта проблема детально рассмотрена у Ли Якокки. Когда ему уже был обещан правительственный кредит для спасения Крайслера, то естественно было выдвинуто условие о реструктуризации всех имеющихся коммерческих долгов. И тут-то выясняется, что у компании есть долг перед иранским коммерческим банком. А там только что случилась революция. И это чуть-чуть не развалило весь план спасения компании.

Так вот, если кредит в стране слишком дорог, это означает, что Центробанк не умеет работать и грамотно лить эмиссию. У государственных нацбанков такое случается сплошь и рядом. А у частного эмиссионного центра такое не случится никогда, ведь эмиссия – это бизнес эмиссионеров. Исключение – США в 1979-1982 годах, когда ставка рефинансирования была поднята до 21,5 %. Но это то самое исключение, которое подтверждает правило.