СинтеZ (СИ)

Она прислушивалась, но не улавливала звуков, словно находилась в вакууме. Снег под ботинками перестал скрипеть. Внезапно её запястье засветилось оранжевым цветом, а потом замигало. Спектра решила, что устройство сломалось. Мерцание означало лишь одно: поблизости не менее сотни механиков. Она даже одного не видела. Однако, всё вокруг казалось нереальным и чуждым, как если бы она смотрела на мир сквозь кривое зеркало.

Ощущение продлилось секунды, и она не успела предположить, что сходит с ума. Устройство на запястье погасло, а мир снова обрёл звук, но охранники по-прежнему не появлялись. Спектра не надеялась на везение, но и не старалась понять, что их заставило прекратить погоню. Она слишком утомилась для построения догадок, и силы бросила на то, чтобы продолжать идти вперёд. Охранников не видно на горизонте, но это ещё не означало безопасность.

Впереди показалось небольшое поле, такое же гиблое, как и всё в колонии. Засохшие колоски пшеницы напоминали гладкую шерсть старого пса, которую расчёсывал ветер. Душистая свежесть, отдающая холодом, в ансамбле с запахом земли образовывали неповторимый аромат – именно так пахла свобода.

В стенах Эдемиона Спектра ощущала себя заложницей, хотя добровольно выбрала такую «тюрьму». Она чувствовала себя орудием войны в руках вождя и ничего не могла поделать. Потеря свободы выбора – плата за новую жизнь, в которой не приходилось считать яблочный огрызок деликатесом. Отказ от чувств – цена возможности отомстить людям, забравшим у неё детство.

Она всегда оставалась благодарной Главному за то, что он подобрал её с улицы, предоставил жильё и помог выкарабкаться из беспросветной депрессии. Ей было всего семнадцать лет, а это не тот возраст, когда человек всерьёз задумывается о смерти. Подростки свято верят в то, что они вечны, и смогут пережить всемирный потоп, глобальное потепление, падение метеорита и любую другую масштабную катастрофу. Спектра преждевременно утратила очаровательную иллюзию, а вместе с ней чуть не распрощалась с жизнью. Если бы Главный встретил её на месяц, а того и неделю позже, то было бы слишком поздно. Колония жестока к юным девушкам без семьи и дома.

По левую сторону поля, близко к лесу, стоял деревянный дом, когда-то принадлежавший фермеру. Он напоминал собой груду деревянных досок, хаотично собранных в одном месте. Второй этаж походил на руины, оставшиеся после урагана, а первый героически держался, однако, был настолько ветхим, что мог в любую секунду рухнуть.

Небо налилось кровью. Надвигалась сильная метель, о чём свидетельствовал стервозный ветер, бьющий снежинками по щекам. Спектра не хотела оставаться на улице в непогоду и решила укрыться в доме, который едва вселял ощущение безопасности.

С порога она почувствовала едкий запах плесени и прогнившей древесины. Она никогда ничего не боялась, но сейчас бросало в дрожь от невидимой силы, что затаилась внутри помещения. Когда люди уходят, от них всегда остаётся некий отголосок: будь то особенный запах, свойственный только им или сгусток тепла, а иногда и холода, гуляющий сам по себе. Ничто не покидает мир бесследно.

Входная дверь в доме отсутствовала. От неё остались щепки, каким-то чудом не слетевшие с петель. Они, ударяясь о стену, мерно постукивали под напором ветра.

Посреди комнаты располагался величественный камин с давно истлевшими углями. Он стоял в царственном одиночестве, будучи единственным из того, что не смогли утащить воры. Соседнюю комнату усеивал мусор, из общей массы которого выделялись головы кукол. Они крошечными глазками смотрели на Спектру, словно хотели что-то сказать, но не могли. Крыша пестрила дырками, сквозь которые виднелось мрачное небо и падали снежинки. По дому своевольно гулял сквозняк.

– Раздевайся, – скомандовала наставница Каилу.

– Что? Нет, я хочу спать.

Он сел на пол и облокотился о стену. Силы постепенно покидали тело, и не возникало желания даже пальцем пошевелить. Мысли путались в голове, как будто мозг впадал в паралич.

– Раздевайся, идиот. И не спи. Если заснёшь сейчас, то не проснёшься, – она подошла к Миронову и, присев рядом, торопливо начала расстёгивать его пальто. Оставаться в промокшей одежде нельзя, иначе грозит неминуемая смерть от переохлаждения.

– Оставьте меня, – глаза медленно закрывались. Его не беспокоило происходящее, словно это было не с ним.

Отрезвила звонкая пощёчина, которую отвесила Спектра.

– Я сказала, не спать! – перешла на крик наставница.

Освободив Каила от пальто, она принялась стягивать свитер. В голове она судорожно перебирала способы помочь и, первым делом, планировала развести огонь в камине. Дым мог привлечь чёрных медиков, но ничего другого не оставалось: если не согреть Миронова и не высушить одежду, то он нежилец. Она была готова рискнуть ещё раз встретиться с людьми Тины.

Отбросив свитер в сторону, Спектра начала расстёгивать ширинку на его брюках, но Каил схватил её за руку.

– Я сам, – с трудом произнёс он.