Синусоида

Дежурные приносят кастрюли-судки. В каждой шесть порций. Делим. Разгадываем. Можно на пальцах, можно - один отвернулся и называет кому. Разбираем, едим. Можно поменяться с товарищем (например, я ему компот, он мне масло, или я ему яйцо, он мне компот и т.п.).

Дежурный офицер-воспитатель расхаживает по центральному проходу, следя за порядком и пресекая возможные отклонения и нарушения. Одновременно фиксирует опоздавших.

Если суворовец опоздал на ужин (точней, на приём пищи) и на входе его перехватил дежурный офицер, начинается допрос с пристрастием - где, почему и т.п. А в это время его порция справедливо делится между товарищами.

Но если попросил и предупредил заранее - вынесем весь обед, вплоть до первого. Товарищеская выручка.

Вот так, потихоньку, закладывались в кадетов определённые качества, впоследствии присущие им и далеко не всегда характерные для молодёжи, взращённой в домашней, семейной обстановке.

Пример. Он и о еде и об этих качествах. Когда в столовую привозили хлеб (белый, свежий), то разгружали его кадеты - дежурные по кухне. Надо было с машины разгрузить хлеб в большой ящик с ручками и занести его на второй этаж, в кухню. Всего таких ходок около двадцати. Бывало, на их пути мы устраивали засаду, чтобы схватить с носилок буханку и потом компанией растерзать её. И крошки собрать и - в рот! Хлебушко!

Или ещё. С голодного гражданского детства осталась неистребимая привычка - постоянно иметь при себе кусочек хлебца. Так называемый запас на чёрный день. Поэтому многие кадеты хранили в карманах эти куски, несмотря на категорический запрет таскать с собой продукты питания. Всё казалось - а вдруг голод, вот и пригодится.

Именно эти, вроде бы, отрицательные примеры (как же - воровство, крохоборство) наглядно показывают, как мы учились делиться с товарищами общим, точней тем, что достаётся на всех. И ещё - у кадетов на всю жизнь осталось уважительное отношение к еде. Видимо, в этом сыграло свою положительную роль и наше питание - достаточно, но без излишеств. Сентиментально? Прости, читатель. И добавлю: создателем суворовских училищ был Иосиф Виссарионович Сталин. Грехов на нём, я знаю, не счесть, но факт есть факт. Смотри эпиграф.

НОТАЦИЯ О ВРЕДЕ КУРЕНИЯ

У американцев есть простой и впечатляющий афоризм: "Курение в любом возрасте - проявление ребячества".

Теперь - по сути, т.е. об этой проблеме в кадетстве. Денег у кадетов обычно нет. Начинающий курец сначала стреляет не бычок даже, а затяжку. Потом объединяемся в тройки (одна папироса на троих). Уже компания, можно побеседовать, да и солидности придаёт. Так постепенно и втягиваешься.

Курили, естественно, в туалете, где на каждом перерыве собирался "актив" роты и в процессе перекура обсуждались проблемы самых разных уровней - от Лёвы, нашего ротного обжоры до испытания атомной бомбы на Новой Земле.

Об этих испытаниях я вспомнил, т.к. нам время от времени показывали фильмы о боевой мощи наших вооруженных сил. Были и фильмы об американской армии. Настоящей сенсацией оказалась новинка в их форме -молния на солдатских брюках. Шутка ли - затратить всего секунду на застегивание. Но я о курении.

Площадь туалетной комнаты - метров двадцать. Шесть унитазов и штук пять писсуаров. Никаких кабинок, никаких перегородок. В перерыв сюда набиваются человек шестьдесят. Более прыткие - на унитазах, у них, в случае чего, есть железное алиби - естественная потребность. Остальные, кто стоит, обречены. Им придётся прикидываться склонными к общению дурачками. А "в случае чего" - это проверка туалета дежурным офицером-воспитателем, в обязанности которого входит не допускать здесь курения.

Итак. В туалете толпа, как перед мавзолеем. Все курят. Воздух от дыма синий. Точней, это уже не воздух, а чистый дым.

А между туалетом и коридором - большая умывальная комната; утром всегда переполнена, остальное время суток свободная. Как только дежурный офицер из коридора заходит в умывальник, в туалет подаётся сигнал и вся толпа прячет улики. Если же дозорные в умывальнике прозевали, то дежурный вклинивается в туалетную толкучку как ледокол, надеясь, о, наивность, что, может, на этот раз ему повезёт и он сможет пополнить ряды штрафников - потенциальных уборщиков территории училища.

Увы, дежурному можно посочувствовать. В дыму с трудом различаются лица, но никто не курит.

- Иванов, куришь?

- Никак нет.

- А дым?

- А я тут при чём?

- Петров, куришь?

- Никак нет.

- А почему дым из кармана? Оказывается, в кармане вспыхнула расчёска от огонька засунутой туда папиросы. Петров попался. Дежурный воодушевлён - удача.

- Сидоров, куришь?

- Му- у- у...(Дежурный при входе заметил в зубах у Сидорова папиросу и не сводил с него глаз). Мычит же Сидоров, потому что окурок у него спрятан во рту. Щёки только раздуты.

- Рот открой!

Глотательное движение - и - пожалуйста. Во рту пусто. Проглотил. Не попасться - дело принципа!

Вопль с унитаза. Очередная жертва дежурного отщёлкнула свой бычок наугад в сторону и он обжёг задницу сидящего на корточках оправителя.