Сёстры меча и песни

Селена, как и Деймон, собрала остатки сил.

Снова воззвала к колоннам. Колонна Эвфимия пошла трещинами, угрожая опрокинуться.

Деймон перешел к четвертой строфе. Он был уже бледен, все его тело дрожало, а с его подбородка капала кровь, но он продолжал петь, подняв вверх руку. Деймон призвал ветер, благоухающий и сильный, ветерок, который ощутил в роще Изауры. Он подхватил падающую колонну и осторожно поставил ее на место.

А затем в воздухе раздался треск, будто дерево раскололось о камень.

Деймон ахнул. Он рухнул на колени, и вся его магия хлынула обратно в него, в его открытый рот. Свет, ветер, вода, легенды. Его глаза были закрыты, лицо искажено мукой.

Эвадна перестала петь. Она забыла слова, забыла, где они находятся и что должны делать.

Она застыла, наблюдая, как Деймон, держась за левую руку, корчится и стонет. Видела его искривленные пальцы, его руку, – его руку, которая была сломана, – и от этого зрелища у нее перехватило дыхание.

Деймон покачивался взад-вперед на коленях и баюкал свою сломанную руку. Стоны перешли в кашель, и он откашливал кровь, сплевывая ту на пол, который только что восстановил. Но в крови было что-то еще. Сверкающие осколки, похожие на золото. Когда кашель снова сорвался с губ, Эвадна поняла, что это был ихор. Частички божественного в его крови, в дыхании, в голосе. Он выплескивал свою магию, и больше она не казалась удивительной и прекрасной. Магия стала острой, горькой и жесткой, – рассекала его изнутри, оставляя после себя опустошенное тело.

Кашель утих, и серебряное кольцо на его пальце вскипело и с шипением превратилось в пар. Деймон вскрикнул от боли и сжал руку в кулак. Остатки магии покинули его, исчезнув в облаке дыма, оставив после себя лишь обожженный шрам на пальце.

Эвадна опустилась на колени, не в силах осознать случившееся, не могла слушать и смотреть, как он страдает, разрушается и погибает.

– Деймон, – выдохнула она. – Деймон. – Она поползла к нему.

Он склонился над своей сломанной рукой, своей кровью и осколками магии. Но, услышав голос девушки, увидев, как она приближается, он напрягся.

Деймон поднял голову. Его глаза были дикими и остекленевшими. Он посмотрел на Эвадну и прошептал ей:

– Кто ты?

35. Хальцион и Эвадна

Хальцион колотила в южные ворота Митры. Она взывала к солдатам королевы, которые патрулировали стену и смотрели на нее сверху вниз. И когда это не сработало, приказала сделать это от имени Стратона.

Но они не отворили ворота ни для нее, ни для командора и его легиона.

– Мы не можем ослушаться приказа королевы, – выкрикнул один из солдат. – Мы должны дождаться, пока королева Нерина отменит свой приказ.

Хальцион знала, что это было бесполезно. Конечно, они не открыли бы ворота без одобрения королевы. Точнее, приказа Селены.

Хальцион отступила от ворот с разодранными, окровавленными костяшками пальцев. Ей хотелось плакать. Обеспокоенный, Фелис по-прежнему находился рядом с ней. Солнце садилось. Первые звезды загорелись на небе, а от Деймона и Эвадны не было никаких вестей. Селены не было видно. Что означало это молчание?

Охваченная отчаянием, Хальцион не заметила человека, что стоял на стене среди солдат королевы. Мужчину, который, если бы она присмотрелась повнимательнее, не был облачен в доспехи и который жутко напоминал ее отца, но моложе и со шрамом на лице. Человека, который наблюдал за ходом всей битвы, зная, что она находилась там, среди блеска бронзы и железа.

Она не увидела, как он сошел со стены и завис в воздухе. Не увидела, как он скользнул к ней на невидимых крыльях.

– Хальцион.

Девушка вздрогнула и заметила, наконец, приближающегося к ней мужчину. Дядю Озиаса. Василиска.

– Дядя, как ты?..

– Тебе нужно войти в Митру? – предположил ее дядя. – Идем, я перенесу тебя через стену.

Она не нашла слов. Но заметила реликвию, висящую у него на шее. Реликвию Киркоса, которую когда-то носила Эвадна.

Хальцион почувствовала движение рядом с локтем, вспомнив, что рядом с ней стоял Фелис. Человек, который однажды пытался убить дядю. Она перевела взгляд с одного мужчины на другого, внезапно ощутив неловкость.

Фелис имел право казаться настороженным. Он отступил на шаг, склонив голову в знак покорности, но Озиас не обращал на него никакого внимания. Дядя смотрел только на Хальцион, зная, что время на исходе.

Она шагнула в объятия дяди, и он медленно и осторожно перенес ее через стену Митры. Солдаты королевы разинули рты, но не вмешивались – они ничего не делали без приказа Нерины.

Озиас спустил Хальцион на пустой и заброшенный южный рынок. Хальцион, запыхавшись от полета, высвободилась из объятий и с благодарностью посмотрела на дядю.

– Ты поклянешься, что воздержишься от убийства Фелиса, дядя Озиас?

Озиас одарил ее жесткой улыбкой.

– Я не убил его раньше. Полагаю, еще день я продержусь.

Хальцион не поняла, шутит ли дядя или говорит серьезно, но была слишком уставшей, чтобы тратить на эти размышления больше времени.

– Он мне нужен. Ты можешь перенести его через стену? А лорда Стратона? Он ранен.