Сирена морских глубин

– Что?! – Чунчжа попыталась было обернуться, но бабушкин кулак крепко сжимал ее волосы. – У отца новая жена? Откуда тебе известно?

Пожилая женщина вздохнула.

– Я ему написала. Разумеется, у него была другая. Этот человек слишком слаб для самостоятельных поступков.

– Почему он увозит только Чжина и Гончжу? Почему не меня?

Сначала мужчина осведомился только про сына. Старуха написала ответ, настаивая, чтобы он взял к себе и младшую дочь. Иначе, обремененная заботами о сестре и бабушке, Чунчжа никогда не найдет подходящего мужа. С таким же успехом он может собственными руками столкнуть обеих своих дочерей с обрыва.

– Ты достаточно взрослая и можешь позаботиться о себе. И ты нужна мне здесь, чтобы похоронить меня как полагается.

Бабушка разделила волосы Чунчжи на три части и умастила каждую прядь ароматическим маслом, после чего заплела косу.

– Я не уехала бы с Чеджудо, даже если бы отец умолял меня! – задрожав, воскликнула Чунчжа. – Чжину и Гончже не обязательно уезжать, верно? У нас есть дом, и я зарабатываю достаточно, чтобы прокормить нас всех! – Чунчжа была уже на пути к тому, чтобы войти в число лучших хэнё, как ее мама и бабушка.

Старуха обмотала конец внучкиной косы куском бечевки, наклонилась, чтобы потуже затянуть узел зубами, и только потом ответила:

– Он приедет недели через две, когда начнутся высокие приливы.

– Откуда?

– Из Пусана, где теперь живет.

Должно быть, отец познакомился с новой женой во время поездки за припасами на материк. Чунчжа вспомнила его последнюю поездку, из которой он вернулся гораздо позднее, чем ожидалось. Когда же приехал домой, мама отказалась с ним разговаривать, и в маленьком домике воцарилось гнетущее молчание.

– А Гончжа и Чжин знают?

– Чжин знает, что куда-то поедет, и только. Ты можешь сама сообщить Гончже, или же это сделаю я. Решай сама.

– Я сообщу, – ответила Чунчжа. – Скажу им, что они должны остаться, что им не нужно уезжать.

Бабушка положила руки на плечи Чунчжи.

– Твой отец обещал отправить их обоих в школу. А у тебя есть такая возможность? И подумай о себе. Какой мужчина согласится взять к себе брата и сестру жены? Ты не сможешь выйти замуж, пока они не уедут. Тебе и впрямь хочется остаться в старых девах?

Чунчжа опустила взгляд и закусила губу.

Утренняя стирка лишила старуху сил, и она ушла в дом отдохнуть. Чунчжа развесила выстиранные одеяла на двух деревянных рамах, после чего разложила под ними угли, посыпав их песком. Поднимающийся жар выпарит оставшуюся грязь, не спалив ткань. Когда с другой стороны их прогревало солнце, толстые стеганые одеяла быстро высыхали и приятно пахли.

Девушке вспомнилась ночь, проведенная на ферме «Дом в облаках». Там чистых одеял хватало и для гостей. Ей дали шелковое одеяло, такое легкое, что ее встревожило, не замерзнет ли она, но оно оказалось на редкость теплым. Бабушка объяснила, что хотя шелковая набивка легче, в то же время она более теплая, когда холодно, и более прохладная, когда жарко. «Даже во сне богачи избавлены от тяжких забот остального мира», – усмехнулась она.

Чунчжа пыталась представить свою жизнь на горе вместо побережья. Станет ли ее кожа мягче и белее, если она будет каждую ночь спать под шелковыми одеялами? Надоест ли ей косари и соскучится ли она по соленому привкусу моря? Вместо того чтобы делать приношения воде, она будет зажигать свечи и благовония в честь горы.

Блуждающим мыслям Чунчжи положил конец крик, донесшийся с улицы:

– Эй, ты! Это дом хэнё Го Сукчжи?

На дороге стоял мужчина, размахивая посохом, чтобы привлечь внимание девушки.

– Да, это дом хэнё Го Сукчжи, – кивнула Чунчжа, сощурившись на полуденном солнце.

Незнакомец неторопливо направился к ней. Однако, не доходя, остановился, чтобы поправить съехавшую набок шляпу. Но в тот миг, когда он сделал еще шаг, порыв ветра сорвал шляпу с его лохматой шевелюры.

Чунчжа едва сдержала улыбку, признав констебля, охранявшего горный перевал. Она почти ждала, что с его бороды посыплется вишневый цвет.

– Я обошел все свинарники между Мосыльпхо и Согвипхо в поисках хэнё Го Сукчжи. Неужто наконец нашел? – проворчал он, возвращая на место злополучную шляпу.

Констебль бесцеремонно приблизился, чтобы рассмотреть Чунчжу. От него несло табачным дымом. Он казался выше, чем ей запомнилось, и с сильно всклокоченной бородой.

– Точно. Ты та самая девица, которая пыталась прокрасться мимо меня, не заплатив пошлину. Веди-ка меня к своей матери, этой превосходной поварихе. – Чтобы смягчить свою грубость, он добавил: – Пожалуйста.

– Не могу, господин.

– Это еще почему?! – Констебль выпятил грудь.

Голос Чунчжи задрожал:

– Этой весной мама умерла.

Мужчина замялся:

– Ты шутишь, да?

Чунчжа помотала головой, в глазах блеснули слезы.

Сорвав с головы шляпу, он бросил ее в грязь.

– Проклятие, вечно мне не везет! – Но, заметив скорбное лицо Чунчжи, пробормотал: – Пожалуйста, прими мои искренние соболезнования. – Подняв с земли шляпу, он покосился на чурбан, на котором сидела Чунчжа. – Можно мне присесть? Я весь день шел, а твоя новость меня просто огорошила.