Сирена морских глубин

– Черные камни на Чеджудо – это слезы пятисот сыновей Бабушки Сольмундэ.

– Как огромная бабушка могла создать целый Чеджудо всего из семи пригоршней земли? – усмехнулась Гончжа. – И если она была такая сильная, то почему не смогла выбраться из котла с супом, в который свалилась? Это глупая легенда.

– Придержи язык! – крикнула бабушка вслед Гончже, скрывшейся в кухне. – Как по-твоему, отчего тольдам так хорошо защищает от зимней стужи? Стена, сложенная из обычных камней, не смогла бы воспрепятствовать завывающим морским ветрам. Не оскорбляй духов своей бездумной болтовней!

Когда Гончжа, шмыгая носом, ворвалась в кухню, Чунчжа вытирала глаза рукавом. Крепко обнявшись, сестры расплакались.

7

– Ты уверена, что это наш отец? Он кажется мне совсем незнакомым. – Чжин теребил свой узелок, дергая за завязки.

В узелке лежала вся имевшаяся у мальчика одежда вместе с несколькими черными камешками.

– Разве он не красавец? Вы с Гончжей очень похожи на него, если не считать седины в волосах, – наигранно веселым тоном заметила Чунчжа, гладя отросший ежик волос на голове брата.

Отец приехал на наемной повозке, когда Чунчжа и бабушка готовили завтрак. Девушка издалека услыхала, как он насвистывает, и вспомнила, что когда-то с помощью этого посвиста он подзывал сидевших на деревьях горных воробьев. Отец свистел, заманивая их в клетку просяным колоском, и пичужки подпрыгивали все ближе и ближе. После его бегства мама перестала кормить птиц, и в качающейся бамбуковой клетке воцарилась тишина.

– Поверить не могу, что переселяюсь в большой город на материке! – тараторила Гончжа, прихорашиваясь перед осколком зеркала.

Чунчжа нашла этот блестящий осколок в океане, обернула его острые края тканью и подарила сестренке на прощание.

– Почему вы с хальман не можете поехать с нами? – спросил Чжин, начиная хлюпать носом.

– Бабушка слишком старая, чтобы уезжать с Чеджудо. И я должна остаться здесь, чтобы ухаживать за ней. – Попытка Чунчжи придать своим словам убедительность явно провалилась.

– Ч‑ч‑что, если хальман умрет, пока нас не будет? – По лицу Чжина заструились слезы. – Не хочу уезжать! Не хочу!

Гончжа оторвала взгляд от зеркала.

– Это плохая примета – говорить такие вещи, дурачок! – нахмурилась она.

– Сама ты дурочка! Перестань все время пялиться на свое глупое лицо.

Чунчжа шикнула на сестру с братом:

– Не препирайтесь друг с другом при отце! Пожалуйста, ведите себя прилично – ради мамы!

Гончжа и Чжин, поглядывая на отца, ели кашу. Мужчина громко хлебал из миски, заслонив ею лицо. Чунчжу поразило, насколько сильно он изменился: щеки ввалились, кожа потемнела, лоб избороздили морщины. Он весь теперь казался меньше, чем ей помнилось, и даже шевелюра сильно поредела.

Отец тоже внимательно рассматривал Чунчжу.

– Ты выглядишь точь-в‑точь как твоя мама в день нашего знакомства, – взволнованно произнес он.

Оправившись от этого потрясения, он стал возиться с Чжином, смеша мальчонку. Чунчжа немного успокоилась, увидев, как быстро они сблизились. Сыновья нуждаются в отцах. Этот переезд пойдет брату на пользу. Однако Чунчжа опасалась, что сестра никогда не покинет кухню, сделавшись служанкой второй жены отца. Бабушка, судя по всему, разделяла ее беспокойство, поскольку заставила его подтвердить обещание отправить обоих детей в школу.

Отец причмокнул губами и поставил пустую миску на стол.

– Я не из тех, кто откланивается сразу после угощения, но нам нужно поторапливаться. Пожалуйста, примите мои извинения. – И он слегка поклонился.

Бабушка нахмурилась:

– К чему такая спешка? Прошло шесть лет с тех пор, как ты в последний раз видел своих детей.

– Ожидается очередное прибытие американских кораблей. – Мужчина почесал бровь. – Как только они причалят, для парома из Мокпо не останется места. Нам нужно взойти на борт сегодня вечером, перед утренним отплытием. Если мы не успеем на это судно, то можем застрять на берегу на несколько недель, прежде чем в гавань пропустят следующий гражданский паром. Моих средств так надолго не хватит.

Бабушка обратилась к Чунчже:

– Иди помоги брату и сестре собраться.

Когда внуки оказались вне пределов слышимости, она заговорила снова, понизив голос:

– Сколько кораблей должно прибыть, чтобы они заполонили целую гавань?

– Не знаю. Но город в напряжении, все ждут, что случится нечто плохое.

– Если так будут думать слишком много людей, плохое обязательно случится. – Пожилая женщина ухватилась за последнюю соломинку: – Возьми с собой Чунчжу! Увези ее подальше отсюда!

Мужчина пристыженно опустил глаза. Ему было нелегко уговорить жену взять к себе и двух младших.

– У меня нет денег на ее проезд, – пробормотал он.

– Я тебе дам. – Старуха вспомнила про оставшуюся у нее еще одну серебряную заколку.

Мужчина не мог не считаться со вздорным нравом своей жены.

– Я не могу так рисковать. Кроме того, в Пусане американских войск не меньше. Если разразится война, безопасных мест уже не останется.

Вернулись дети, положив конец перешептываниям. И Гончжа, и Чжин выглядели подавленными. Глаза и носы у них покраснели.

Отец, широко улыбаясь, сунул руку в карман.