Сиреневая драма, или Комната смеха

– … совсем ещё он юн…

– … а этот – так, забавник…

– … а этот так…

– … всего лишь маленький грешок…

– … простушка Ло…

– … жаль только, что…

– … влаголюбивая…

– … прелестна…

– … ах, вертопрах!..

– … ах, вертихвостка!..

… ах, анорак, ах, аргамак, ах, арабески и ареал, и арахис, и антрацит, и

антраша… и… потянулась, посунулась стеблями и колосьями: прямостоячими,

разветвлёнными, бороздчатыми, ребристыми, голыми и паутинистыми и

заходилась листками, густо опушенными; всё наружу: венчики, рыльца,

пестики, сама завязь, сквозь которую проступает сама семяпочка на

цветоножке; всё! – только, выбери меня…

– нет! меня…

– нет меня!..

…и разорвались покровы – с треском, будто сам Господь Саваоф разодрал

завесу в храме, и открылись вежды, и вконец распеленалась жажда, и вырвался

на волю неистовый аромат. В оркестре резко вступили басы, виолончели, альты,

скрипки, литавры… да что там говорить – не удержался весь оркестр. Внучка

ошалела от умопомрачительного тутти и от (повторюсь ещё раз) неистовых

ароматов. Это был – настоящий бал. Зала наполнилась испарениями (читай

1

Овидий, «Фасты», кн.V, ст. 212.

21

ароматами) рвущихся к опылению… изломы рук, линии плеч – изменяющиеся и

упархивающие, противодвижения корпуса… paschasse, balance, pas de basque,

entrechat quatre…

С молодой морской Селёдкой

Пляшет весело Омар.

Как угнаться за молодкой,

Если ты и слаб, и стар?1

…ароматы наслаивались друг на друга, смешивались друг с другом и

умножали свои силы, превращаясь в то, что называется афродизиаками…

Возлюбленный!

…вот так кадриль…и что же? дальше надо писать только стихи?.. но

удержусь…

Возлюбленный!

Вдруг всё замерло (мотылёк, прихлопнутый неожиданной ладошкой;

смертоносный меч и последний вскрик). Парок поднимался над

взбудораженной клумбой. Стало так тихо, что слышно было, как в Австралии

австралийский цветок орхидеи Chiloglottis распускается, чтоб совратить самца

осы, вида Thynnine wasp. Ещё тикали часики, будто это были не часики, а

часовой механизм…

Внучка – розовая невеста. Господин с зонтиком в ржавом фраке с

фиолетовой манишкой и фиолетовыми же манжетами… внучка закрыла

глаза… ах, бабушка!

– Простите?..

С ц е н а п я т а я

О любви, ланитах, убежищах, нежных играх и ласковых тёплых

дождичках. О красоте, которая у каждого своя и о богине Коре.

Испаряясь, соки поили воздух. Воздухом дышали ветер, бабочки, стрекозы,

пчёлы, ромашки… шизонепетки многонадрезные… и Лепушок вдыхал полной

грудью ароматы любви…

Нарциссы и фиалки среди мхов

Стреляют в мозг, и

кто бы ни сомлел

От этих метких

ароматных стрел?2

1Снова из «Алисы»

2Перси Биши Шелли, «Эпипсихидион» (то, что в душе) пер. К.Бальмонта.

22

…и сначала возникало общее чувство, и от него замирала, прислушиваясь, и

немела в неизведанности та или другая часть тела. А потом он увидел её:

манящую, лакомую, нежную, призрачную, жаркую, грустную, светлую,

стихийную, звёздную, солнечную, лунную – да что там говорить, мысли

покатились шарами. Шары, с головным грохотом, ударялись друг в друга – то

глухо и ритмично, то стучали, будто по барабану в духовом оркестре, то без

порядка и очереди, то синкопами (ямб) и хореями, амфибрахиями и дактилями,

и анапестами, и бакхиями, и антибакхиями, с амфимакром и пеонами – первым,

вторым, третьим и четвёртым, и спондеем стучали, и пиррихием, и молоссом,

(пусть простят меня трибрахий и пятисложные – дохмий и ряд других) казалось,

что это стучит и вот-вот выскочит сердце.

«Прекрасны ланиты твои под подвесками… шея твоя в ожерельях… глаза

твои голубиные… лилия между тёрнами… сотовый мёд каплет из уст твоих,

невеста…

Мирровый пучок – возлюбленный мой… яблонь между лесными

деревьями… нарцисс Саронский…»1

Но как, же это возможно? в мириадах ланит и ожерелий не пропустить,

увидеть, узнать её, её единственную?

Лепушок пробивался сквозь уймы излучений, потоки струй, лавины кликов

и фонтаны выкликов: к ней, туда, на опушку, где жила она со своим бирюзовым

семейством…

…луга расстилаются под ногами, тёрн и всякое терние отступают и

удивляются, а источники шипят от прикосновений… туда, в прохладу роз, в

тень тамарисков, в ямочку, в ложбинку…

Началось с дождя. Надо было спрятаться. Этого им хотелось. Спрятаться. И

дождь помог.

Убежище: стог сена, куст сирени, кладовка; с голубым сквозь щели свода

светом пещера, парадный подъезд, тёмная лестница, лампочка, заброшенный

ларёк, запах карамельных конфет, подвал-котельная, герань в горшке; чердак в

белых цветах и вспорхах голубей; ночные бабочки, поводящие крыльями в

сияниях луны…

Нежная игра: прижать к губам, прильнуть к затылку, привлечь на грудь,

закутаться в волосах, нюхать запах тела, руки на плечи, обвивать шею, впиться

в губы, когти, пальцы, исступленья, мять, лизать, покусывать, ласки, лакомые