Сиреневая драма, или Комната смеха

Эротом не поспоришь), пересохло во рту. Мы же уже знаем, что любовь не

видит ничего перед собой, только губки, щёчки и всякие округлости, хотя, мы и

знаем уже, что у Иапета, кроме сына Прометея, был ещё сын Атлант и сын

Менетий – которого Зевс уже давно сбросил в Тартар; был ещё и Эпиметей. Но

52

любовь сейчас, зáстила Предвидящему1 глаза. И вот, когда хор запел снова из

Гайдна:

O glücklich Paar, und

Glücklich immerfort,

wenn falscher Wahn euch

nicht verführt, noch

mehr zu wünschen als ihr

habt, und mehr zu wissen

alsihrsollt!

Тебя поём счастливая чета,

Теперь и навсегда

тебе поём мы счастье, если только

в соблазн вас не введут

безмерные желанья

и жажда больше знать,

чем должно и положено

вам знать! -

Прометей схватился за свой медальончик и направился к Пандоре, чтоб

обнять (или лучше объять) её титановыми объятьями. Но вдруг, раскрылись со

скрипом двери кузницы. На пороге стояла непрояснённая в начале акта персона.

Теперь все увидели, что это был некто иной, как Эпиметей, родной брат

Прометея.

«А вот и наш жених!» – словно гром прогремели в больной голове Прометея

слова Зевса, указывающего перстом на появившегося Эпиметея.

Титан лишь облизал пересохшие губы… и этого было достаточно Метателю

Молний, чтоб в душе торжествовать свою победу.

Но это всё шло ещё по плану, а вот теперь началось по другому плану:

актриса, собрав в кулак всё своё актёрское мастерство, не произнеся ни слова

(слов ей в этом месте драматург не написал – но все помнят, что эротова стрелка

оцарапала её как раз тогда, когда стоял перед ней не Эпиметей, но брат

Эпиметея – Прометей), актриса взглядом позой и жестом, во-первых: назвала

жениха уродом, во-вторых: выразила своё презрение (после такого разворота

событий) к присутствовавшим, в том числе и к дорогому папаше, в-третьих

дала понять Прометею… словом, как сказал Мом, сидя за спиной у господина

Время: «…теперь она влюблена в куст сирени, Прометей влюблён в неё, а этот

урод (правильно говорят – в семье не без урода) Эпиметей – законный супруг, а

я…

– Да… – протянуло Время, – и Гермесу достанется… и Эроту…

– Эрот выкрутится, – без него Зевсу никак, да и Гермес тоже… а вот я…

1Так называют Прометея те, которые его уважают.

53

На сцене была немая сцена. Потом Зевс приказал давать занавес, отменив

апофеоз.

Мне осталось рассказать только – кто же и зачем изменил так ход событий,

кто вмешался и привёл к такой развязке. И пока звенит колокольчик,

призывающий нас ко второму акту сиреневой драмы, слушайте.

Конечно же, главные наши сочинители – Мойры, Парки, Норны или

Макошь наша славянская, с Долей и Недолей, со Сречей и Несречей, с Лихом

Одноглазым, Кривой и Нелёгкой… в общем те, которые самого Кроноса

подвешенным на нитке держат (не путать с Хроносом – уж этого никто не

подвесит).

Она нити прядёт, в клубок сматывает,

не простые нити – волшебные.

Из тех нитей сплетается наша жизнь –

от завязки-рожденья и до конца,

до последней развязки-смерти.1

…все они – пряхи и ткачихи заранее знают и заранее учли, что Зевсу в

очередной раз захочется утопить людей, но люди – они же тоже не просто так,

они тоже навсегда, и, поэтому, должен будет кто-то, для разведения остаться,

например: Пирра, дочка Пандоры от Эпиметея (крепкого задним умом) и

Девкалион, сын Пандоры от Прометея (мыслящего прежде). Кстати,

посоветовал им спать втроём тот же Мом, изгнанный Зевсом с Олимпа. Мом

тоже не просто так. Хоть этим он отомстил Титаноненавистнику. Люди, потом,

чтоб отблагодарить своих воспроизводителей, отыскали на небе два спутника,

рядом летающих вокруг Сатурна, и назвали их Прометеем и Пандорой… и

третий, тут же, куда от него денешься, назвали Эпиметеем.

Акт второй

С ц е н а п е р в а я

О грибах, деепричастных оборотах, о Рыцаре самого старинного ордена,

об Александре Македонском, Параскеве Пятнице и соседском петухе. О

гаданиях, когда чувства переливаются через край.

«Вот, – говорят, когда видят его, – репейное семя!»

– Ах, бабушка! Ничего такого! Не было!.. И лилии улыбались во всю красу

нежно-зелёных чашелистиков, и кувшинки не боялись, что от них улетят их

эльфы…

– Ах, внучка! Любовь, не видит ничего перед собой, только щёчки, губки и

всякие округлости… да что там говорить!..

1«Книга коляды»

54

Ах, ужасный грозный сон!

Не добро вещает он –

Горькую судьбину.

Тайный мрак грядущих дней,

Что сулишь душе моей,