Сиреневый черный. Тетралогия.

— Помню, — кивнула Таша. — Они пришли ко мне с радостью, будто всю жизнь… смерть ждали, что их позовут. И мне было хорошо вместе с ними, будто их ликование перешло ко мне. С людьми ведь не так? — принцесса вопросительно склонила голову. — От людей исходят лишь безысходность и тоска, они хотят покоя. Только псы рады служить человеку и в жизни и в смерти…

— Так и есть, — кивая, ответил Кагира. — Только, видишь ли, дитя, мертвые псы всегда будут слабее людей. Звериная нежить не обладает той мощью, которая есть у человека. А эти создания, хоть и несовершенны, — лохматая голова кивнула в сторону псиглавых мумий, — все же полулюди…

У входа раздались шаги и стук по камню.

Таша обернулась. На входе стоял Фредрик. Он уважительно поклонился Кагире и прошел в келью. Взгляд Ученика остановился на мумиях.

— А они изменились, — прокомментировал он с удивлением, — и сила в них появилась, — парень понимающе взглянул на Ташу. — Впечатляет.

— Ты единственный, кого впечатлило, — устало улыбнулась ему Таша. — Криспэлл сказал, что если так долго возиться с каждым мертвяком, то до хорошей битвы можно самому не дожить. Шагрэй, кажется, был с ним согласен.

— Не принимай всерьез! У этих балбесов одни драки на уме, — отмахнулся могучий Ученик, переводя тему. — Очень мало некромантов могут поднимать нежить одной волей. Расскажи, как это?

— Да я и не знаю, что сказать, — смутилась от похвалы Таша, — просто бужу их ото сна. Зову…

— Слушай, твои мумии вчера ведь ходили, а теперь опять лежат?

— Я велела, — честно призналась Таша. — Так им легче тянуть из потока силу — я ведь дать не могу.

— Это и странно, — почесал затылок Фредрик, а потом удивленно глянул на девушку. — Погоди, ведь зомби не ложатся на землю?

— Я объяснила им, что надо лечь — иначе сила не скопится внутри, вся растратится сразу на движения.

— Объяснила? — на лице Фредрика мелькнула недоверчивая усмешка. — Ты что же, беседы с ними ведешь?

— Да, — невозмутимо кивнула Таша. — Или ты думал, что я, как Криспэлл с Шагрэем, луплю свою нежить почем зря, а потом удивляюсь — почему не слушается?

— Э-хех, — понимающе хохотнул Фредрик. — Все равно трудно поверить, что псиглавцы твои по приказу на землю укладываются.

— Они же псы наполовину, а псы некроманта сами слушаться хотят. Человеческое в них, конечно, противится — но головы собачьи сильнее.

— Век живи — век учись, — снова одобрил Ташу Фредрик, а потом с заговорщицким видом добавил. — Знаешь что? А научи-ка ты их кое-чему еще…

Матушка Миртэй ждала его в своем фургоне. Тоги знал это наверняка, ощущая, как волнуется под ногами нижний поток силы. Поток отчетливо тянул его по тропе туда, где мирно паслись в тени большого дуба черные мулы.

Когда дракон, ступая бесшумно и мягко, приблизился к ним, флегматичные животные взглянули на него устало из-под длинных ресниц. В этих взглядах крылось что-то осуждающее, морды мулов выглядели не слишком приветливо. Тоги никогда не считал себя трусом, но где-то в глубине души на секунду мелькнули сомнения, и он чуть не повернул назад. «Я ведь дракон! Не пристало мне считаться с мнением каких-то мулов!» — урезонил сам себя, приседая перед небольшим зашторенным окном и стуча по стеклу когтем.

— Кто там? — раздалось внутри.

«Я!» — мысленно выкрикнул Тоги.

— Заходи внутрь, — пригласили из фургона.

Дракон, хоть и не был великаном по меркам своей породы, в дверь протиснулся с трудом, а, оказавшись внутри, занял почти все свободное пространство.

Надо сказать, что в тесных помещениях Тоги чувствовал себя на удивление уютно, наверное потому, что это льстило его размерам. Будучи ростом со среднюю лошадь, он всегда комплексовал перед громадными драконами Гильдии, во главе с могучей Эльгиной. Та могла распахнуть крылья и закрыть на небе полуденное солнце.

Матушка Миртэй смотрела на гостя и не говорила ничего, лишь оглядывала с ног до головы задумчивым, хитрым взглядом. Она сидела за столом, на котором лежали различные предметы из тех, что обычно таскают с собой бродячие пророчицы-шарлатанки. Были среди них какие-то перья, кости — игральные и животные вперемешку, кривые зеркала, пестрые дырявые камни и стеклянные шары на тонких резных стойках.

«Мы с вами договаривались» — напомнил дракон, решив, что хозяйка цирка забыла о недавнем приглашении.

— Я помню, — плавно кивнула матушка Миртэй, и ее пухлый подбородок колыхнулся, подобно мягкому пудингу. — Ну что ж, начнем?

«Начнем» — изобразив решимость, кивнул Тоги.

Кошка пробежала взглядом по столу и, выбрав из всего многообразия один мутный надтреснутый шар, поставила его перед собой.

— Ну, что тебя беспокоит, мой друг?

«Мой огонь».

— Огонь? — холь удивленно округлила глаза. — Я думала, ты будешь расспрашивать меня про девушку.

«Нет, не буду. Я ведь не дурак, понимаю, что нас может связать только дружба».

— Пытаешься врать себе? — погрозила пальцем матушка Миртэй. — Что ж, дело твое. Только ответь, сможешь ли ты смирить свою привязанность и смотреть на нее со спокойным сердцем?

«Как дракон, я должен это сделать, — прямо ответил Тоги. — Как дракон, и как мужчина».