Сиреневый черный. Тетралогия

Они прошли вокруг храма-трупа, принцесса с восторгом взирала на огромные кости могучей лапы, длинные пальцы, завершающиеся гигантскими когтями. Входом был череп волчицы, верхняя челюсть служила крышей, а нижняя, видимо, оставалась под землей.

– Пойдешь внутрь? – Ришта посмотрел спутнице в глаза серьезно, без прежней беззаботности.

– Да, – кивнула Таша. – А ты?

– Одна иди, – строго указал ей на вход гоблин, – ты должна побывать там сама, по своему желанию.

Чуть дыша, принцесса шагнула внутрь. Прошла робко, боясь издать лишний звук – даже вздохнуть было жутко. Пройдя пасть, с нависающими как сталактиты зубами, она оказалась внутри.

Немного освоившись, Таша прислушалась. Оказывается, храм был наполнен звуками: шелестом ветра и шуршанием длинных прядей густого рыжевато-песочного меха. Сквозь прорывы плотной, как рогожа, шкуры на пол спускались столбики света, с играющими в них пылинками, а тут и там беззвучно махали крылышками большие серые бабочки.

Таша зажмурилась от восторга. Сердце билось дико. Девушка принюхивалась, силясь уловить знакомый запах, но в храме пахло лишь мёдом и степью. Сухой горячий воздух обжигал ноздри, сёк нежную слизистую невидимыми песчинками, острыми, отчего в носу предательски щипало.

– Апчхи, – Таша испуганно зажала ладонями лицо, побоявшись, что совершила богохульство. – Простите, – вежливо сказала она пустоте, однако в ответ из-за спины прозвучал голос, старческий, скрежещущий, словно несмазанная дверная петля.

– Будь здорова, дитя, да хранит тебя Степь и все ее святые.

Таша поспешно обернулась. Позади нее, припав спиной к выходящему из земли ребру, сидел старик. Лица его видно не было, однако по рукам, зеленым и узловатым, как болотное дерево, становилось ясно, что это гоблин. Длинные клокастые волосы светились сединой. Они казались совсем серебряными, на зависть самым белокурым эльфийским красавицам. Ветхую одежду незнакомца украшали бусы и перья, на лежащем у босых ног посохе висели черепа мелких животных и неведомо как попавшие сюда морские раковины.

– Хороший день, чтобы подумать, – прокряхтел старик, продолжая разговор.

– Да, очень, – вежливо кивнула Таша, не зная, что делать в такой ситуации.

– В такой день бывает приятно поболтать с мёртвыми. Ты ведь умеешь говорить с мёртвыми?

– Да не очень-то, – девушка задумчиво почесала голову, – я, конечно, пытаюсь…

– Вот и пытайся дальше, – не дав ей договорить, каркнул старик. – Только учиться тебе еще и учиться!

– Ага, – покорно кивнула Таша, – а у кого?

– У кого? – старик кашлянул и вынул из складок одежды трубку. – Учителя тебе надо найти.

– А как найти?

– Сам найдется, – щелкнуло огниво, и серые бабочки беспокойно разлетелись в стороны от едкого запаха мятного табака.

– А узнаю я его как?

– Как узнаешь? Подойди-ка поближе!

Таша послушно шагнула к старику.

– По глазам его узнаешь, – загадочный гоблин вскинул голову, и девушка вздрогнула всем телом, резко отшатнувшись назад.

Вместо глаз на старом сморщенном лице зияли уродливые тёмные дырки.

– Не пугай гостью, шаман, – сильные руки поддержали Ташу за плечи, не дав упасть навзничь, – будь так добр!

– И тебе хорошего дня, мальчик, – обращаясь к подоспевшему Риште, кашлянул старый гоблин. – Смотри, кто пожаловал сюда, – он протянул руку в сторону.

В дальнем конце храма, мелькали два жёлтых огонька. Темным силуэтом там лежал зверь. Один из световых канальцев ровным кружком освещал кусочек его пятнистой желтоватой шкуры. На неподвижной морде кружевом сидели серые бабочки. Но вот зверь зевнул, оскалив внушительные клыки и заложив назад оттопыренные круглые уши, и бабочки хороводом взметнулись наверх.

– Гиена? – Ришта удивленно и с восхищением смотрел на зверя, – Властелин Падали, – он благоговейно склонил голову, то же самое тут же сделала и Таша.

– Добрый знак! – шаман снова пустил кольцо из своей трубки. – Давно в эти края не забредали они – Властелины Падали, повелители и хозяева всей мертвой плоти, что лежит в степи. Не зря он пришёл. Будет большая битва и многие лягут в ней, но, если вернулись гиены – это добрый знак.

– Война? – натсороженно переспросил Ришта.

– Война. Не бойся, мальчик, воин рожден для битв, и если веришь в себя, то хватит у тебя сил защитить и свою жизнь и жизнь того, кто тебе дорог.

– Я не боюсь битв, – глаза Ришты яростно сверкнули, – боюсь за деревню, за женщин и детей!

– Не бойся ничего, ты дома, ты в степи. Она поможет тебе…

По дороге назад они молчали. Ришта был мрачен как никогда и напряжен, у Таши же из головы не выходили пустые глазницы старого шамана.

Они вернулись в селение под вечер. На подходе теплый ветер принес вкусный запах еды и мирные голоса жителей, даря ощущение уюта и покоя. Таша бросила взгляд на Ришту, он улыбнулся ей в ответ:

– Сегодня в деревне будет большой праздник – Полнолуние! Ночь всех волков.

– Здорово, – воодушевленно ответила Таша.

– Можно будет наесться и напиться вдоволь, – снова попытался разрядить обстановку Ришта.