Сирены

— Я нашел Зажима, — сказал я.

Она заглянула мне за спину.

— Не здесь.

— С ним все хорошо?

— Я отведу тебя к нему.

Она на лету схватывала намеки и сейчас лихорадочно соображала, почему я так выразился, почему явился без предупреждения и почему предлагаю ее куда-то отвести.

— Нет, — выдохнула она, невольно пытаясь отгородиться от дурных вестей.

Ее лицо бледнело с невероятной быстротой.

Она отшатнулась.

Начала закрывать дверь.

Я ступил на порог. Вошел в дом. Захлопнул дверь.

— Я знаю, Сара.

Она не шелохнулась. Глаза смотрели куда-то сквозь меня. Ошеломленно, будто я дал ей пощечину. Я отыскал меховой жилет, накинул ей на плечи. Она машинально продела руки в проймы. Я слегка подтолкнул ее к выходу, и она послушно шагнула вперед.

Дверь открывать не стала. Просто стояла, уперев ладони в деревянные плашки, будто снаружи бушевал пожар и открывать было опасно. Потом она обернулась. Глаза были полны слез.

— Что ты знаешь? — спросила она.

— Почти все.

— А…

Я щелкнул дверным замком. Под руку вывел Сару Джейн из дома, закрыл дверь. Мы дошли до ворот, и Сара Джейн обессиленно привалилась ко мне. У машины Зажима закрыла рот рукой. Попыталась вырваться. Я усадил ее на переднее сиденье. Обошел машину, сел за руль и завел двигатель.

9

Надо было отыскать какой-нибудь укромный уголок. Мы проехали городские окраины, предместья и наконец покинули город. Сара Джейн теребила ремень безопасности.

У заброшенных строительных площадок я снижал скорость. Сара Джейн выглядывала из окна, прикладывала ладонь к стеклу. Гадала, не там ли Зажим. Представляла, какая участь уготована ей самой.

За чертой города уличных фонарей стало меньше. Боковым зрением я заметил, что Сара Джейн косится на меня. Свет встречных фар выхватывал из темноты ее глаза. Я невозмутимо сидел за рулем.

Больница Барнса, построенная в девятнадцатом веке, представляла собой внушительный кирпичный особняк в готическом стиле, с часовой башней. Часы остановились в конце девяностых годов прошлого века, когда бюджет местного филиала Национальной службы здравоохранения сократили на миллионы фунтов. Больницу закрыли и объявили объектом культурного наследия. Ее приобрело агентство по недвижимости, но реставрационных работ проводить не стали, и здание совершенно обветшало.

Мы свернули с шоссе на дорогу к больничному комплексу. На въезде стоял красный рекламный щит — объявление о продаже. В нем трижды упоминалось слово «потенциал». Заинтересованных лиц приглашали звонить по указанному номеру. Территорию комплекса обнесли проволочной сеткой, но с подъездной дорожки убрали заградительные столбики. Мы подъехали ближе. Свет фар выхватил из темноты огромное заброшенное здание, каменные ступеньки крыльца и чугунные решетки. Рука Сары Джейн потянулась к дверце.

Я остановился и заглушил мотор.

На территории не было фонарей. Тишину нарушал лишь гул машин на шоссе. Спустя минуту послышалось напряженное дыхание Сары Джейн.

— Изабель сегодня похоронили, — сказала она, глядя перед собой.

Запоздалая попытка завязать разговор, преодолеть отчуждение между нами.

— Знаю. Я там был, — ответил я.

Она повернулась ко мне, но ничего не сказала.

— А ты бы пришла, Сара?

— Конечно.

— Почему же не пришла?

— Зачем ты так?

Я не ответил.

— Где он? Где Зажим?

— Здесь, не волнуйся.

— Отведи меня к нему. — Она коснулась моей руки.

Даже сквозь рукав я ощутил холод ее пальцев.

— Сначала я задам тебе несколько вопросов. А что будет дальше, зависит от твоих ответов.

Она отдернула руку:

— Ты знаешь, почему я не могла пойти. Она умерла из-за нас.

— Из-за нас?

Она снова смотрела прямо перед собой:

— Из-за меня.

— Ты поэтому не пошла?

Она ничего не сказала.

— Интересно, откуда Дэвид Росситер так много знал про Изабель? Даже после того, как она сбежала из дому.

Сара Джейн выпрямилась на сиденье.

— Ей было семнадцать. — В ее голосе звучала прежняя жесткость. — Я за ней приглядывала.

— Ты то утверждаешь, что приглядывала за ней, то винишь себя в ее смерти.

Она молчала.

— Так где же правда?

Она что-то пробормотала.

— Громче.

— Да, я приглядывала за ней. Это не извинение.

— Мне не нужны извинения. Мне нужны ответы. Ты не ответила на мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Откуда Дэвид Росситер так много знал о жизни дочери после того, как она сбежала из дому?

— Я ему рассказывала, — ответила она.

Какое-то время мы оба молчали. В машине было тепло. Стекла запотели.

— Ты докладывала ему про Изабель. Про меня.

Она ничего не сказала.

— Сфотографировала нас вместе. Отдала ему фотографии.

Она молчала.

— Ты дала ему ее новый номер телефона.

— И что?

— Ты рассказала ему, где она живет. И когда она там бывает.

— И что? — повторила она, на этот раз еле слышно.

— Как по-твоему, почему она сбежала из дому?

— Из-за проблем разбалованной девчонки.

— Ответ неверный.

— Из-за проблем разбалованной девушки.

— Ответ неверный.

— Да перестань, Эйдан. Ты и сам все знаешь. Вот и скажи почему.

— Потому что ее трахал твой бойфренд.

— Что?

— Поначалу я тоже этому не верил.

Она ничего не сказала.

— Когда мы нашли ее, она была голая. Будто только что с кем-то переспала.

— И какое это имеет отношение к…