Сирены Амая

Всхлипывая и вздрагивая, она ступила на лестницу. Как и говорил мертвый онанюга – перед тем как издохнуть, – лезть пришлось на одних только пятках. Но это было выполнимо, хоть и болезненно. Не-Симо помог ей подняться. Она коснулась его руки и едва не разревелась, потому что трогала руку скульптора, способного придавать плоти форму.

В общине набирал обороты ревущий пожар, который почему-то никого не волновал. Хозяева горевших построек один за одним, а то и сразу десятками стягивались к площади с колодцем. Их, будто мошек, привлекал огонь. Только не тот, что пожирал стены их жилищ, а таинственный, запретный – тот, что горел внутри Не-Симо.

У прошлой, цивилизованной Лины все это, безусловно, вызвало бы шок. Но не у Лины нынешней, ощущавшей себя добротным зерном этого кошмара, плоть от плоти его.

А потом шаткий баланс ее внутреннего мира попытался разрушить еще один знакомый голос.

– Симо Ильвес, это ты?

65. Беседа (фрагмент 3)

Раздался щелчок, и заслышалось, как придвигаются стулья и елозит по столешнице пепельница. Неторопливо работал вентилятор, добавляя в шумы помещения убаюкивающие звуки ввум-ввум-ввум.

– Продолжение беседы с Владиславом Тереховым, участковым уполномоченным. Пятое мая, половина четвертого пополудни… Ну что, Владислав, поздравляю: вы с честью добрались до последнего и самого главного.

– Черт возьми, а можно как-то яснее выражаться? Или вы хотите, чтобы мои нервы порвались, как перетянутые струны?

– Нет, этого, конечно же, никто не хочет. А теперь посмотрите на меня, Владислав, да, прямо в глаза, и дайте мне то, что я хочу. Мог ли Симо Ильвес действительно приказать членам общины сделать это?

– Сделать – что?

– Вы понимаете меня.

– Нет, не понимаю. Скажите нормально.

– Хорошо, как пожелаете. Мог ли подполковник юстиции Симо Ильвес, он же старший следователь Кемского межрайонного следственного отдела, действительно приказать членам общины Дети Амая убить себя?

– Мастер вы, однако… Я закурю?

– Покурим вместе.

Несколько раз чиркнула зажигалка, и прозвучало мычание, с каким обычно курильщики благодарят за поднесенный огонек.

– Мне повторить вопрос, Владислав?

– Нет.

– Прекрасно. Тогда отвечайте.

– Уже. «Нет» и есть ответ. Я не думаю, что Симо мог каким-то образом принудить тех людей взяться за оружие – или что там у них было.

– Я не об этом спрашивал.

Последовало несколько медленных выдохов, отчего в уме возникала картинка, на которой двое мужчин пристально следят друг за другом в сигаретном дыму.

– Ладно, перефразирую. Я не думаю, что Симо мог приказать членам общины убить себя.

– Вы уверены?

– Да, абсолютно. И я не понимаю, почему он себя оговаривает. Это совсем на него не похоже. Все равно что закоренелый вегетарианец вдруг сознается в том, что съел курицу.

– Это-то и странно, Владислав. Как вы думаете, Симо Ильвес…

– Ради бога, прекратите называть его по фамилии!

– Хорошо. Как вы думаете, Симо знал, что на острове находились несовершеннолетние?

На сей раз молчание было долгим. Ни звука, ни шороха, только тягучее ввум-ввум-ввум. Наконец послышалось шипение вминаемой сигареты в пепельницу.

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, Владислав.

– Да.

– Что – да, Владислав? Можно конкретнее?

– Полагаю, Симо знал, что на острове есть дети.

– Тогда почему он отдал такой приказ?

– Господи, я не знаю! Спросите лучше у него. И почему, ради бога, вы называете это «приказом»?

– А разве бог не приказывает своей пастве?

– Вы просто сумасшедший.

– Хорошо. Последний вопрос. Мог ли Симо приказать Лине Щуровой прыгнуть в воду?

– Хотите и Лину на него повесить? Сомневаюсь, что он это сделал. Иначе какой резон тащить ее с собой?

– Мы прорабатываем все версии. Можете идти, Владислав, на этом все. Спасибо за сотрудничество.

Ножки стула заскрипели, скользя по линолеуму. Шуршание одежды сообщило о том, что кто-то встал.

– Что грозит Симо?

– То же, что и любому, чьи действия повлекли за собой смерти. Вы что-то хотите добавить, Владислав? У вас просто лицо покраснело, будто вы собираетесь меня оскорбить. Или плюнуть. Как думаете, что это будет: оскорбление или плевок?

– Всего доброго.

– Прекрасный ответ.

Щелкнуло, и все шумы оборвались.

66. Красный Амай

1

В тот самый момент, когда Симо, ощущая себя загнанным зверем, просил Лину покинуть колодец, Марьятта и Ева бежали прочь. Экотаоны не пошли с ними, оставшись у Иатриума вершить возмездие.

Огонь трещал в ветвях и напоминал лихого наездника, стремившегося объездить все деревья и домики. Ночь обрела ярко-оранжевую густоту. Жар так давил на легкие, что было тяжело дышать.

Марьятта чуть ли не тащила Еву, сама толком не понимая, куда ее ведет. Почувствовала, как за рукав пиджака дернули. Сбавила темп и обнаружила, что они попали к овчарне, в темноте которой жалобно блеяли овцы.

– Мне нужна вода. – Ева перевела взгляд на свою ношу. Поразилась тому, как быстро человеческая плоть теряла цвет и сок.