Сирены Амая

Ручка ломтерезки была подозрительно гладкой, и Марьятта с ужасом поняла, что это из-за частого использования устройства. Эта мысль наполнила руки звериной силой. Но эту силу попросили подождать.

– Стойте.

Взгляды сместились к Еве, поднимавшейся в этот момент с пола.

– Стойте, – повторила она слабым голосом. По ее лицу катились крупные капли пота. – Не забудьте… вот это.

Сняв с крючка черную широкополую шляпку с черными лентами, Ева свободной рукой надела ее на голову оцепеневшей Вирпи.

Как ни странно, каждый ощутил, что в этом был некий смысл. Шляпка не только украшала голову одного из самых пугающих членов общины, но и олицетворяла кошмарную суть Детей Амая.

Марьятта кивнула и резко опустила руки. Ее не заботили крики Вирпи, хотя они, безусловно, были самыми сладостными звуками на свете. Ее мало волновало, что за всем этим может последовать. Марьятта просто работала, опуская и поднимая лезвие ломтерезки, пока обидчицу подставляли тем или иным участком плоти под чавкающую сталь.

ЧВАНК!

ЧВАНК!

ЧВАНК!

Последней разрезали ненавистную шляпку.

61. «Толчок бедром», выпуск № 25

Гоша Глезерсон, еврей по крови, но не по духу, считал себя хипстером. Выдающимся образцом, если угодно. Он носил неряшливую бородку, очки без диоптрий, клетчатую рубашку и вязаную шапку, кончик которой напоминал конец презерватива. Прорехи в джинсовых штанах он делал исключительно сам и исключительно зубами.

Все это, как полагал Глезерсон, помогало ему набирать баллы у совета директоров шестого канала, для которого он снимал ужасно популярное ток-шоу «Толчок бедром». Творческие люди творчески рулят во всем, даже пальцем в банке с остатками майонеза. Так он, по крайней мере, думал.

А еще режиссер конкретно в эту секунду считал, что двадцать пятый выпуск «Толчка бедром» будет настоящей бомбой. С зажженным фитилем и цистерной нитроглицерина. Словом, такой бомбой, которая запросто подкинет его до кресла совета директоров.

Он зажал кнопку «ЭФИР» и начал отсчет:

– Три… два… один… мочим, родненькие. – Палец отжал кнопку.

Едва это случилось, как рот Марка Романова, прилизанного и напудренного ведущего в пиджаке с золотым галуном, растянулся до ушей. Сверкнули белые зубы, когда он поймал студийный свет.

– На носу двадцать первый век, а мы вынуждены разбирать средневековые ценности, которые далеки от семейных и ужасно непривлекательны. Прав ли мужчина? Или же права женщина? Кто вообще знает? Поговорим о Сиренах Амая. Разберем события, шокировавшие месяц назад всю Россию. Добрый вечер, друзья! С вами ток-шоу «Толчок бедром»!

Ему ответил восторженный гул массовки, отрабатывавшей полученные за съемку деньги. В основном это были студенты, несколько солидных товарищей и типичные обладательницы серьезных лиц. Полный суповой набор на тысячу, как любил приговаривать Глезерсон. Разумеется, тысячу рублей получал каждый участник массовки.

– Встречайте сегодняшних экспертов, готовых потолкаться бедрами! – произнес Марк и бесстыже посмотрел в папку-планшет, хотя там ничего не было, кроме нарисованного еще в гримерке члена с тросточкой. Всю нужную информацию ведущий получал через крохотный наушник, но планшет придавал солидности его тощей фигуре заядлого курильщика. – Слева от меня – мать, жена, активист движения за права женщин «Цветной контроль»! Констанция Соловьева!

Стоявшая за высоким столиком сорокалетняя женщина в очках, похожая на родственницу носорога по линии массивного тела и коротких толстых ножек, подняла транспарант и потрясла им. Камера взяла крупным планом огромные печатные буквы: «КУХНЯ И МОДА – ЭТО НЕ СВОБОДА».

– А справа от меня – отец, муж, основатель сайта «Красный код» и самая настоящая пиранья современной маносферы![13] Олег Пантелеев!

Невысокий обладатель навощенных усов неистово забарабанил кулаками по столику, призывая поддержать его. И массовка купилась на это. В конце концов, какая разница, кому хлопать, если платят одинаково?

Наблюдавший за этим из режиссерской будки Глезерсон забеспокоился. До него вдруг дошло, что эксперты настроены чересчур серьезно, тогда как формат ток-шоу предусматривал прямо противоположное. Возможно, это была не такая уж и удачная идея: столкнуть неудержимого носорога и несокрушимую стену с усиками.

– Будь полегче на поворотах, Марк, – произнес Глезерсон в микрофон. – Тема хороша и без твоего стеба.

Широко улыбавшийся Марк раскинул руки, подхватывая аплодисменты, и кивнул, показывая, что услышал режиссера.

– В последнее время у всех на слуху остров Сирены Амая, на котором обитала община Дети Амая, практиковавшая жертвоприношения и прочую жестокость. Давайте…

– «Прочую жестокость»? – Соловьева ахнула. У нее на лбу вспухла зеленоватая жилка, попав неприглядным и сонным червяком в прямой эфир. – Эти звери практиковали сексуальное насилие! И над кем, позвольте спросить? Над женщинами! Над несовершеннолетними девочками!