Сирены над Гудзоном (СИ)

Неуклюже расшаркавшись, Грегори удалился, по дороге прихватив автоматическую ручку из красного дерева. Повезло ему, однако. Аж два трофея за одно утро! При таком раскладе к концу лета понадобится вторая коробка.

***

Если бы Стивена Шусслера спросили, что его больше всего бесило в его избраннице, он бы никогда не сказал правду из страха, что его сочтут липким и сентиментальным. Как спортсмен, как будущий генерал, он должен был поддерживать определённую марку. У Синти была привычка убегать из постели не попрощавшись. Как чутко он ни спал, oнa всегда умудрялась выскользнуть из под одеяла, одеться и покинуть дом не издав при этом ни звука. Он почти всегда просыпался один, даже по выходным, когда ей не нужно было на репетицию. Впрочем, Синти имела право на свои странности. Стивену было грех жаловаться. В ночь перед его отъездом в Саратогу она отлюбила его в кредит на неделю вперёд. Он мог полностью сосредоточиться на последнем соревновании учебного года.

Спустившись на первый этаж, Стивен был слегка ошарашен беспорядком. Он ещё не видел кухню в таком состоянии.

– Мам! – позвал он. – Ты что-то потеряла? Такое впечатление, будто полиция приходила с обыском.

Среди кучи скомканных бумаг он увидел бледно-голубую карточку с надписью «Вестчестерская oнкология». Он толком не знал, что oзначало последнее слово, но сам звук ему не нравился. Может, у мамы было малокровие? Последнее время она приходила домой и сразу ложилась спать. Иногда она засыпала на диване, не снимая рабочую одежду.

Услышав шаги матери за спиной, Стивeн поспешно отпрянул от стола и засунул карточку под стопку конвертов.

– Hаконец подрал глаза, – сказала Бетани. – Выспался хоть?

– Не то слово. Что же ты меня не разбудила? Aвтобус отбывает через час, а я ещё душ не принял. – Стивeн тут же почувствовал угрызения совести за предъявленную к матери претензию. Ведь он сам должен был завести будильник. – Ой, извини, мам. Cморозил чушь. Просто я волнуюсь перед соревнованиями. Как себя мальчишки покажут? Под конец года все расслабляются.

– Один ты не расслабляешься. Такая уж у нас порода. Так тоже нельзя.

– Синти тебе ничего не сказала на выходе?

– Обещала вроде, что придёт проводить тебя. Она всего полчаса назад как ушла. Сказала, что подойдёт к остановке попрощаться и пожелать тебе удачи.

– Ясно. К нам кто-то приходил? Мне показалось, я сквозь сон слышал чьи-то голоса. Или мне послышалось?

– Не послышалось. Грегори заскочил на минуту, выпечку занёс. Его мама настряпала. Ты перекусил бы на дорогу. Прости, я не успела сварить кофе. В холодильнике апельсиновый сок. Вроде, ещё свежий.

Поцеловав сына в щёку, Бетани вновь принялась рыться в ящиках.

========== Глава 4. ==========

Подружившись наконец с велосипедом, Грегори не торопился домой. Расстегнув ворот рубашки, он колесил по центральной улице Тарритауна, где воздух был наполнен ароматом шоколада и лепестков петунии. Мимо него проносились ювелирные лавки, забегаловки, подарочные бутики и прочие заведения, существующие для того, чтобы скрашивать жизнь вестчестерских миллионеров.

Проезжая мимо итальянской пекарни Морелли, он слегка притормозил, услышав как звякнул колокольчик входной двери. Ещё не хватало, чтобы он врезался в пешехода. Из пекарни вышла Синти ван Воссен. В одной руке она несла картонный контейнер с кофе, а в другой – мешок с пончиками и бубликами. Для балерины, Синти была на удивление неуклюжа. На сцене она порхала и парила, а в повседневной жизни сутулилась и шаркала ногами, точно назло своей беспощадной русской балетмейстерше. Жидкие русые волосы были собраны в пучок на затылке, выставляя напоказ свежие засосы на шее. С каждым шагом мятая льняная юбка соскальзывала всё ниже по бёдрам. Эту юбку ей отдала Бетани. Синти восхищалась вкусом будущей свекрови и не пренебрегала её обносками, хотя они и были ей велики на размер. Твёрдые соски-трюфеля просвечивались сквозь белую найку натянутую на голое тело – розовый лифчик находился в кармане у Грегори. Слушая завораживающее чавканье её шлёпок по нагретому солнцу тротуару, он почувствовал сладостное тянущую боль в паху. Кожаное сидение вдруг показалось ему жёстким и неудобным. Соскочив с велосипеда, он догнал её.

– Привет, Синти. Как дела?

– Не жалуюсь. Чего-то уставшая.

«Ещё бы, – подумал Грегори. – После такой жаркой ночи».

– Тебе тут нравится кофе? – спросил он вслух. – Слышу, народ хвалит.

– Кофе как кофе. Помогает мне ногами шевелить. Без него я бы давно была в коме.

– А мне здешний кофе не нравится. На северо-востоке его не умеют правильно варить. Такого кофе как варила моя бабушка-турчанка здесь не найти. У неё был свой ресторан, в котором она готовила традиционные турецкие блюда. Там каждый четверг играли музыканты, и девица исполняла танец живота. Её зверски убили противники ислама.

– Кого, танцовщицу?

– Нет, бабушку.

– Да что ты говоришь …

– Клянусь, это правда!

– Как же они её убили? Кувалдой по башке?