Сирийский марафон. Предтеча. Красная Поляна

— Не напрягай мозг, тля — весело гаркнул дядюшка Дамир, едва переступив порог. — Поздравляю, ты в глубоком анусе. Причем собственном.

— Не твоя печаль, — огрызнулся пленник и опустил голову.

— Командир, — из глубины коридора, что делил первый этаж на две половины, появился Лях с металлическим пеналом и листами бумаги в руках. Он быстро приблизился. — Я тут сервер выпотрошил. Жесткий диск на память приватизировал. Там и записи с видеокамер. Слава Богу на файлы пароль не поставили. Глянул мельком интересующий нас день. Вот распечатал на принте парочку кадров.

— Ну-ка, ну-ка, — Кайда шагнул навстречу и взял листы. Просмотрев, показал экс-майору. — Знакомые рожи?

— Двоих первый раз вижу, — контрразведчик внимательно разглядывал цветные фотографии. — А, этот персоныш известен. Погоняло Мурза. По сплетням крымский татарин. Полгода тому сорока на хвосте принесла, будто спутался с «чехами».

— Вполне, вполне, — Александр, забрав листы назад, подошел к Зурабу. — Объясняю для доходчивости. Мы из военной разведки. Ты — язык. До адвокатов, следователей и судей ещё дожить надо. Станешь немтырем прикидываться, придется пытать. Крепко. После предъявлять тебя станет не с руки. Вник?

— Спрашивай, — не поднимая голову, выдавил грузин.

— Gud, — капитан развернул листы к нему изображением. — Кто?

Микроавтобус не то, чтобы мчал сломя голову, но и не тащился «чайником». Дядя Дамир остался на вилле дожидаться правоохранителей. Да, и говорливого охранника кому-то караулить надо. Не закапывать же под брусчатку. А, грузин? Вон, он. Сидит себе скромненько между Ляхом и Хоттабычем во втором ряду. Кемарит или прикидывается. Не суть. Казенные браслеты из нержавейки снимать не стали. Гуманизм он тоже меру любит. Капитан полез было в нагрудный карман за сигаретами, как ожил мобильник, что лежал на полке между сидениями.

— На связи, — он, схватив аппарат, тут же нажал кнопку приема.

— Александр, есть изменения, — в динамике телефона зазвучал голос Терентьева. — Двигайся в сторону Микелрипш. Не доезжая две версты на правом берегу Псоу часовня Архангела Михаила. Реку перейдете по подвесному мосту. На карте присутствует. Там у часовни площадка. Будет вертушка. Мой помощник привезет подарки на весь детсад. Расскажет, что и почем. Ну, и подвезет куда надо. Кстати, попутчик к вам напросился. Толмач по жизни. Вопросы?

— Нет. Принял, — Кайда, прикрыв встроенный микрофон ладонью, скомандовал Еремееву. — К обочине прижмись шустренько. Но, без экстрима.

— Удачи вам. До связи, — буднично вздохнул полковник и отключился.

Ми-8, заполошно стегая лопастями воздух, плавно опустился и, коснувшись земли, зримо присел на шасси. Площадка на плешивой макушки горы вряд ли могла соревноваться с баскетбольной. Едва боковые двери откатились, десант горохом сыпанул наружу. Правда, три белых тюка вылетели первыми. Вертолет резво рванул вверх и в сторону, унося ветер, грохот и свист.

Капитан, проводив взглядом геликоптер, вернулся с небес на землю в очередной раз удивившись, как разом обвалилась тишина:

— Ну, поднебесная рать, барахлишко в охапку и марш-марш по долинам и по взгорьям.

Спустя двенадцать минут группа, вытянувшись в цепочку, стала спускаться пологим склоном. В головном дозоре, нарушив традицию, шагал Варшавин. Он решил посмотреть десантника в деле. Вторым, с интервалом в три десятка шагов, двигался Морозов. Ещё на вершине они поверх новомодной «Горки» одели белые, с размытыми кляксами серого, маскировочные костюмы с множеством полосок белой материи. Лях, хохотнув, тут же сравнил всех с каптаром — северокавказский вариант «снежного человека». Арьергардом хороводил Носорог. В единственном числе, правда. Шлепал, норовя не промахнуться мимо дорожки следов, таща за спиной высоченный рюкзак с навьюченных поверху РПГ. Не забывая при всем при том, крутить головой на двести семьдесят градусов и оборачиваться частенько. А, то и останавливаться. Ношу, понятное дело, с плеч не скидывал. Постоит, поглазеет на красоту, послушает. Буркнет под нос:

— Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал.

Высморкается звонко и пуститься догонять. Стиль у человека такой. При работе в арьергарде. Имеет право, заслужил. За Морозовым шёл капитан и обещанный полковником радист.

Они, спустившись, прошли недлинным распадком. По дну торопилась безымянная речка. По зимнему времени, считай торная дорога. Склоны в снегу по самый … пояс. А, водице нипочем. Слизнула, как та корова языком, утерлась и дальше намусоливать камни-валуны. Только поверх каменюк снег папахами торчит.

Александр, дважды коротко свистнул, громогласно объявил:

— Привал, однако. Десять минут. Пописать, покурить да водичкой запастить. В гору полезем, однако.

— А, как же «умный в гору не пойдет? — Андрей, чтобы не оставлять следов, скинул снежную шапку с валуна, что развалился поперек ручки, и слегка оперся рюкзаком.

— У тебя ж в «сидоре» выстрелы гранатомета, — удивился Шопен, с удовольствием снимая радиостанцию с плеч. Он покрутил головой, выискивая относительно сухое место. — Рванет, повторишь подвиг барона Мюнхгаузена.