Сирийский марафон. Предтеча. Красная Поляна

— Это, когда он на ядре летал? — ухмыльнулся Чупа-Чупс и, достав из нарукавного кармана квадратик шоколада, аккуратно приоткрыл фольгу. — Не бздите, коллега. Я же каждый заряд упаковал по отдельности и в спальник завернул.

— Кстати, лейтенант, — пыхнул сигаретой Кайда, одним движением перекинув ремень «Калашникова» через голову. — Позывной «Шопен» потому, что радист-пианист, так?

— Так, — легко согласился офицер, прислонив Р-159М к облюбованному Морозовым валуну.

Глава 7. «Красная поляна»

Как Варшавин углядел эту стежку-дорожку было непонятно. Склон укрыт сплошным снежным покровом. Ни деревца, ни камней, так слабые припухлости. Хоть сейчас на лыжах гоняй по прямой. Александр сам разглядывал его в оптику минуты три, но увы. А, десантура, поди ж ты … Ведь в авангарде. Под ноги смотри, головой на триста шестьдесят крути-верти, ушки на макушке держи, ещё и принюхиваться не ленись. От сигареты или там костра ой-как далеко амбре разноситься. Даже, Носорог, одобрительно крякнул, когда Лях вывел группу точно к подножию, откуда начиналась тропка:

— Да, вы, батенька, следопыт. Часом не волшебник?

— Не, пока учусь, — подыграл Виталий, потупившись на манер гимназистки, услышавшей в свой адрес комплимент на грани фола. — Но, мечтаю стать.

Дожидаясь, пока офицеры нахохочутся, капитан достал из нарукавного кармашка начатую плитку горького шоколада и, стряхнув прилипшие крошки, отломил добрый кусок.

— Командир, цэу будут? — Морозов, продолжая улыбаться. — Или на самотек?

— Будут. Как без них, — Кайда, бережливо завернув в фольгу остаток горького десерта, вернул на место. — Повторяю задачу. Повторение, оно как известно, мать … Ладно, проехали. Топаем на вершину. Занимаем позиции. Носорог, Лях. За вами западная сторона. Чупа-Чупс, Хоттабыч — восток, соответственно. Я, как велел легендарный комдив, впереди на белом коне. Шопен при мне. Сколько выпадет загорать тута … Аллах может и знает, нам, людям государевым, не ведома. Устраивайтесь капитально. Блудить даже ночером ни-ни. Смены как обычно. Оба ущелья закрыть наглухо. Рации держать на приеме постоянно. Вопросы?

— Нема вопросов, — шмыгнул носом Носорог, в три затяжки прикончив сигарету. — Чай не дети.

— Ну, и ладушки, — Александр обежал взглядом офицеров. — Тогда в путь-дорогу, помолясь. Ночь ждать не станет. Не дай Бог ещё тучи припрутся.

Подъем по горной тропе, да ещё в снегу выше щиколотки, прогулка ещё та. Особенно, как темень накрыла округу. Луна, спасибо старушке, не напакостила. Упорно распихивала наглючие тучи, подсвечивая от души. С низу склон виделся таким ровным, а на деле оказалось, что сплошь и рядом нависают беременные карнизы вперемешку с сугробами-грибами. Но, сколь веревочке не виться …

— На вершине снега-то с гулькин хрен, — Александр прошелся по ребристой, чем-то напоминающий спину исхудавшей до дистрофии коровы, площадке. Сорок шагов, и черный обрыв. Разглядеть что внизу без ПНВ дохлый номер. Мелькнувшую дерзкую мысль плюнуть в бездну он отогнал, резонно вспомнив про колодец из которого вдруг напиться надо будет.

Тем временем офицеры скинули рюкзаки на землю и, плюхнувшись на них, блаженно курили. Капитан, не без удовольствия удовлетворив гигиенические потребности, подошел к ним:

— Всё, орёлики. Пора по норкам. Шопен! Маякни отцам-командирам. Так, мол, и так. На месте, приступили, на связи, ждем.

А, рассвет случился на редкость мерзкий. Мало того, что ночью ползали похмельные облака, а под утро ещё и снежок объявился. Невесомый, словно пуховую подушку шаловливые ангелы разорвали вдоль и поперек. Кайда даже словил пару штук губами.

— Блин, хреновато тут в вас, — пробормотал он, в очередной раз запрокинув голову.

— Что конкретно? — из спального мешка раздался совсем несонный голос радиста, хотя минуту назад оттуда явственно доносилось похрапывание.

— Не спится, композитор? — Александр с наслаждением понюхал открытую пачку сигарет. — Да, снег этот. Совсем некстати.

— Следы? — Шопен, старчески покряхтев, откинул спальник с лица и сел. Покрутил головой. — Давно сыплет?

— Минут десять. Мда. В долину придется чапать, а не хотелось бы.

— Это, да, — Шестаков, чтобы разогнать кровь по жилам, три десятка раз резко напряг и расслабил мышцы. — Кофейку бы счас. В термосе не осталось?

— Давеча булькало вроде, — капитан, расстегнув на треть «молнию» теплой куртки, вытащил «уоки-токи». — Дежурный обзвон пора. А, то спят поди, кренд …

Индикатор всполошился столь неожиданно, что Кайда несколько секунд таращился на рацию недоуменно. Матюгнувшись, прижал кнопку приема:

— Здесь «Центральная».

— «Центральная»?! Прими метео, — всё-таки даже через динамик в голосе Ляха звучало определенное волнение. — С юга надвигается циклон. Дальность четыре километра. Повторяю, идет циклон с юга. Удаление четыре километра.

— Да, понял тебя, Петрович, — натурально зевнул капитан.

— Чё бубнишь, как … Записал про твой долбанный циклон. Эка невидаль. Всё, покеда, — он, отпустил клавишу передачи. — Шопен, связь с Базой. Мигом!