Сирота

Парень, в свое время, когда осваивал саблю, много читал. И не раз натыкался на материалы, которые говорили, будто бы в синхронных источниках эпохи ничего о крестовой школе не было известно.

Ее основа базировалась на рубке в стилистике крест-накрест. Но возникла эта традиция не Польше, а в Германии, и аж в XVIII веке как прием противостояния сразу нескольким противникам. И это, не говоря о том, что более-менее стройная теория и техника пешего сабельного боя оформилась в Европе только в XIX веке. Ведь сабля возникла изначально как специализированное строго кавалерийское оружие. И так применялась очень долгое время, лишь в конце XV века начав медленно спускаться с коней в пехоту. Поначалу в Османской Империи, а позже и в Восточной Европе, у тех же стрельцов.

Всплеск же развития пешего фехтования саблей начался только, когда стали ей вооружаться пехотные офицеры регулярных армий. А это никак не раньше XVIII века – уже на закате эры холодного оружия. Ведь чтобы школа развивалась, ей нужны потребители – заказчики. Те люди, у которых и нужда есть, и деньги для ее удовлетворения, и время, чтобы тренироваться. Причем – массово, а не только в разрезе отдельных высших аристократов, учащих своих отпрысков должным образом. Без массовости заказчика никак нельзя…

Знаменитая же польская крестовая школа, судя по всему, оказалась создана в рамках очередного поиска «родины слонов». То есть, родилась она по сути во время псевдо-реконструкции 1980-х годов.

Почему псевдо-реконструкция?

Потому что, судя по всему, такой школы в Новое время не существовало. Даже в XIX веке у Генрика Сенкевича ее не наблюдалось в романах. А уж на что радикальный был патриот Польши. Но так и он описывал вполне обычные и ходовые для тех лет сабельные приемы с опорой, прежде всего, на германскую фехтовальную традицию с элементами османских приемов, вроде нижней кварты.

Однако, факт псевдо-реконструкции ни в коем случае не умалял качества этой крестовой школы. Ведь ее создатели, опираясь на существовавшие в XVI–XIX веках приемы, слепили уникальную, синкретическую боевую школу. И получилось у них очень и очень неплохо. С тем же успехом можно было бы в XXI веке спроектировать броненосец для Цусимы, под технические и технологические возможности эпохи и применяемые тогда тактические приемы. И получилось бы настолько лучше, чем у хроноаборигентов, что и не пересказать. Просто космос. Ведь мир не стоит на месте и непрерывно развивается, даже если отдельным старикам кажется обратное. Но первые такие недовольные возгласы зафиксированы еще в Древнем Египте, на папирусе, дескать, молодежь пошла не та. Что никак не отменяет того, что новые поколения раз за разом продвигали мир вперед. И будущее оставалось за ними. А старики? Они просто ворчали, так как не могли трезво воспринимать изменения «среды обитания» и жили прошлым.

К чему все это?

К тому, что занятая Андрейкой стойка оказалась совершенно непривычна и диковинна для всех присутствующих. Тем более, что навык у них имелся только в конной рубке. А там особо финтить или двигаться как-то грамотно не требовалось. Просто подлови момент на сшибке да руби. А потом крутись на коне в свалке и лови свою удачу за хвост, выискивая тех, кто подставил тебе свою спину. Если же и приходилось «помахаться», то из-за конной посадки весь раунд фехтовальный хорошо если сводился к двум-трем-четырем ударам. Потом же они попросту разъезжались и шла процедура «смены кавалеров в танце».

Петр напрягся.

Взгляд отрока не сулил ему ничего хорошего. А его стойка была незнакомой, непонятной и непривычной. Любой же хищник, который сталкивается с тем, что не знает, проявляет осторожность.

Немного помедлив, он попытался нанести удар. Просто шагнул вперед и рубанул. По-кавалерийски. От души. Стараясь рассадить парня.

Парировать такой сильный удар, да еще подкрепленный массой тела супротивника, Андрейка не стал. Опасаясь за саблю. Так как качеством она не отличалась. Поэтому просто отошел в сторону и контрактовал легким кистевым ударом приложив Петра по левому плечу.

Жух.

И его сабля, чуть прорубив крепкую одежду, пустила первую кровь. Едва-едва пробив кожу.

– Ах ты щегол! – рявкнул он, прижав правую руку с саблей к ране.

Андрейка промолчал.

Он полностью сосредоточился на бое и вообще не реагировал ни на что, кроме него. В технике и тактике он Петра превосходил на несколько голов. Но вот тело могло подвести. Да и опыта поединков подобного толка у него не имелось. А никто еще не слышал о героически погибшем экипаже тренажера. Во всем нужна практика, даже если ты прекрасно подготовился теоретически и на тренировках. Бой – это бой… в нем всякое бывает.

Парой секунд спустя Петр обрушил на Андрейку серию мощных, прямо-таки сокрушающих ударов. Любой из них, попади он в цель, легко бы развалил парня до пояса. Все-таки практика нанесения именно кавалерийских сабельных ударов у Петра была богатая. И бил он от души, очевидно, поставив много лет назад руку. Вероятно, на рубке хвороста.

Но – сослагательное наклонение скользкая вещь.