Сирота

Алексей задавал вопросы, стараясь выйти на острые темы. А Андрейка максимально осторожно с них соскакивал, старательно отшучиваясь и на ходу адаптируя как можно более простые и доходчивые анекдоты под местные реалии. То есть, всеми возможными способами уводя тему если не допроса, то явного опроса к шутливому балагурству. В сторону, то есть. Путая мысли Алексея и сбивая его с толку. Благо, что помещик, который с ним беседовал, не выглядел зубром сыска и допроса. Он скорее по-панибратски пытался выведать настроения парня «за рюмкой чая». Как, видимо, в те годы и принято было. А втереться в доверие и обойтись без демонстрации грамоты, не сумел или не захотел.

Зачем так поступал парень? Так не секрет. Устал он на каждом шагу вляпываться в истории. Пока в лесу сидел – хорошо было. Как к людям вышел, так по граблям как по паркету. И с каждым шагом все опаснее прогулка.

Может быть он и хотел бы нажаловаться и на воеводу, и на настоятеля с митрополитом. Но делать это не спешил. Полагая, что таким образом только подставиться. Он ведь и в хитросплетении тульских игрищ едва-едва разобрался. О том же, что там творится в Москве, чей человек воевода и как все это соотносится с царем – ведать не ведал. А в слепую в настолько опасную игру встревать не желал.

Тем более, что этот царев человек, отчаянно напоминал ему если не следователя, то того, кто выполняет эту роль. Топорно и неопытно. Но все-таки. Видимо Иоанн свет Васильевич пытался разобраться в этом вопросе. И, сначала, отправил одного тяжелого игрока к воеводе[73], тоже князя, чтобы его сразу в лес не послали волков доить. А теперь еще и этого кадра подбросил, чтобы по низам пройтись, да с народом поговорить «по-свойски».

– Быстрее бы это все закончилось, – тихо буркнул Андрейка, выходя из корчмы.

Устинка и Егорка, покачиваясь с осоловелым видом шли за ним. А новые знакомые остались спать на столе. Андрейке очень хотелось грамотку «подрезать», так как она не была именной, и в чем-то походила на ту, которую кардинал Ришилье написал миледи. Но… не решился.

– Хозяин, ик… – подал голос Устинка. – Негоже их так бросать.

– Да, хозяин, – кивнул Егорка, едва стоя на ногах. – Вместе пришли. Вместе – ушли.

Андрейка вознес глаза к небу и тихо прошептал:

– За что?

Ведь эти двое были полностью правы. Негоже было новых знакомцев бросать. А то, не ровен час, ограбят. И подумают они на него. Ну а кто еще? Кого они последний раз видели?

После чего он тяжело вздохнул и вернувшись со своими холопами к столу начал взгромождать эти упившиеся тела на ноги. Вскоре хозяин корчмы вошел в их положение и выделил слуг. За полушку. Чтобы помогли их довести до подворья воеводы, у которого те встали на постой.

Получалось плохо и медленно.

Свежий воздух подействовал на пьяных гостей ободряюще. А вот Андрейку потихоньку смаривало. Он хоть и старался быть предельно аккуратным и по возможности пропускать и уклоняться от возлияния, но все равно ведь принял. И это начало аукаться. Организм-то его был молодым и не закаленным в попойках. Так что на полпути они сравнялись в состоянии и осели на каком-то бревне. А потом послали одного из слуг корчмаря за добавкой. А сами…

Ну что нужно пьяным людям? Правильно. Спеть да сплясать. Для плясок они уже были явно не в той кондиции. А вот спеть хотелось. Они пока еще держались в том состоянии, при котором можно хоть на сцену, хоть куда. Ну и затянули…

Ни одной из тех песен, что пел Алексей со товарищами Андрейка не знал. Так что подпевал как мог. Невпопад, в основном, но это было нормально для пьяной компании. И так длилось ровно до того момента, пока, в одну из долгих пауз не затянул знакомое ему по прошлой жизни[74]…

– Что же я творю? – тихо пробормотал парень. И заснул, падая куда-то назад…

Глава 9

1553 год, 27 мая, Тула

После той попойки совершенно стихийной, Андрейка на день выпал в озимые. С непривычки. И смог отойти, начав действовать, только через день.

Ох! Сколько раз за ту лежку с головной болью он себя ругал! За несдержанность. За неосторожность. И так далее. Но гормоны, которые у его тела чуть ли не из ушей лились, раз за разом портили ему жизнь. Ибо накладывались на в целом непривычную обстановку и модель отношений, усугубляя косяки и промахи.

Что хотел Андрей, когда отправлялся в прошлое? Жить. Просто попробовать прожить жизнь если и не в XXI веке, то в другом. Ведь там, в будущем он должен был умереть молодым.

Посему, отправляясь в прошлое, ставил перед собой вполне прозаические цели. Поначалу выжить, несмотря ни на что. Потом легализоваться, постаравшись занять как можно более выгодное социальное положение. А потом просто жить.

Никакого спасения Отечества. Никаких «советов Сталину» томным голосом по ночам. Никаких желаний совершать научно-техническую революцию в отдельно взятом селе. Нет. Ничего подобного. Он просто хотел жизнь прожить, а не тот огрызок, что ему «нарезала» судьба в XXI веке.