Сиротливый запад

КОУЛМЕН. Таким, как они, прямая дорога в ад. Я-то скорее всего, в рай попаду, хоть и продырявил голову бедному папочке. Если, конечно, буду постоянно на исповедь ходить. На то я и католик. Прострелил отцу голову и хоть бы что.

ВАЛЕН. Я бы не сказал.

КОУЛМЕН. Ну пусть это имеет значение, но самую малость.

ВАЛЕН (после паузы). А что, Герлин на похоронах все глаза выплакала, да?

КОУЛМЕН. Да.

ВАЛЕН. Бедняжка. А ее мамаша два раза с озера ее уводила. Еле-еле оттащила с того места, откуда отец Уэлш в воду бултыхнулся.

КОУЛМЕН. Похоже, она отца Уэлша недолюбливала.

ВАЛЕН. Похоже. (Берет в руки цепочку). Ни в какую не хотела цепочку забрать. Даже слышать о ней. Пусть рядом с письмом будет.

Прикрепляет цепочку к кресту, так что сам медальон оказывается поверх письма. Письмо осторожно разглаживает.

Если ей лучше не станет – попадет в руки психиатров, и надолго.

КОУЛМЕН. Время лечит.

ВАЛЕН. Печальная история, правда?

КОУЛМЕН. Еще какая. (После паузы. Передернув плечами). Что делать.

Съедает еще один слоеный пирожок.

ВАЛЕН, вспомнив что-то, шарит в карманах куртки, достает две фигурки святых, ставит их на полку, снимает с фломастера колпачок и по привычке намеревается пометить фигурки, но раздумывает.

А пирожки-то что надо. Кажется, я вхожу во вкус. Надо почаще на похороны ходить.

ВАЛЕН. На свадьбах их тоже подают.

КОУЛМЕН. Да ну? Кто тут у нас следующий под венец идет? Все думали, что Герлин. Девчонка-то – высший класс. Но после всей этой истории она теперь не скоро замуж выйдет.

ВАЛЕН. А, может, я следующий? Чем не жених? Видел, как монашки на меня сегодня пялились?

КОУЛМЕН. Да кто за тебя пойдет? Даже та безгубая из Норвегии нос отвернет.

ВАЛЕН (после паузы. Сердито). Обижаешь ты меня, но я терплю… Отец Уэлш завещал запастись терпением. Буду терпеть и прощать.

КОУЛМЕН (искренне). Ой, извини. Извини. Сорвалось с языка.

ВАЛЕН. Ничего страшного, если не нарочно.

КОУЛМЕН. Не нарочно, не нарочно. Хотя и ты меня обидел, когда насчет моей головы прошелся. А я даже и не заикнулся.

ВАЛЕН. Извини, я был неправ.

КОУЛМЕН. Мог и не извиняться, ладно уж. А я для тебя последний слоеный пирожок приберег.

ВАЛЕН. Он твой, они мне что-то не очень.

КОУЛМЕН кивает в знак благодарности и принимается за пирожок.

ВАЛЕН. А монашки сегодня были, глаз не оторвешь, правда?

КОУЛМЕН. Хороши девчонки.

ВАЛЕН. Они, наверное, отца Уэлша по колледжу знали.

КОУЛМЕН. Я бы пообжимался с той, что наверху стояла, и с той что внизу. С удовольствием. Только не с толстухой, что сзади стояла.

ВАЛЕН. Да, страшная, дальше некуда. И, похоже, сама об этом догадывается.

КОУЛМЕН. Был бы там наш папаша, точно наорал бы на них.

ВАЛЕН. И что он все время кричал на монашек? Как ты думаешь?

КОУЛМЕН. Понятия не имею. Наверное, в детстве от них натерпелся.

ВАЛЕН. Если б ты мозги ему не вышиб, сейчас бы и спросили.

КОУЛМЕН сурово смотрит на брата.

ВАЛЕН. Ладно, ладно, молчу. Скажу только одно, тихо и внятно: вина в смерти папаши лежит на тебе. В основном.

КОУЛМЕН (после паузы). Да, на мне. Полностью на моей совести. Я совершил преступление и очень об этом сожалею.

ВАЛЕН. А я сожалею о том, что вынужден подводить черту под твоей жизнью. И постараться пробудить в тебе совесть. Конечно, я бы мог отправить тебя в тюрьму, но не сделал этого. И не из жалости, а из боязни остаться в одиночестве. Я бы скучал по тебе. (Пауза). Начиная с этого дня… начиная с этого дня, половина дома со всем его имуществом снова твоя.

Тронутый словами брата, КОУЛМЕН протягивает ему руку. Братья смущенно обмениваются рукопожатием.

Пауза.

Еще в каких-нибудь грехах каяться будешь? Много их у тебя?

КОУЛМЕН. Не сосчитать. (Пауза). Прости, что картошку твою испортил.

ВАЛЕН. Прощаю. (Пауза). А помнишь как мы мальчишками проводили каникулы в Леттермаллене, и ты оставил свой фургон под дождем. Весь мокрый был, а потом пропал. Мама с папой в один голос: «А, это индейцы его украли.» Да никакие это были не индейцы. Это я его в море сбросил. С утра пораньше.

КОУЛМЕН (после паузы). А он мне не очень-то и нравился.

ВАЛЕН. В этом-то и дело. Прости.

КОУЛМЕН (после паузы). А слюни я на тебя напускал нарочно. На твой день рождения. Так хотелось глаза тебе залепить. (Пауза). Прости меня.