Сиротский дом

Теперь Клара, наконец, поняла, к чему клонит Терри.

А та бодро продекламировала:

– Живя в бескрайних синих небесах, // В мое окно ты все ж заглядываешь часто. // И если солнце в небе поднялось высоко, // Всегда меня слепит твое недреманное око…

Под конец все дружно захлопали в ладоши, даже мистер Гудж, а миссис МакКарти даже глаза платочком промокнула.

– Это было просто прелестно… – сказала она и вдруг умолкла, увидев, что Айвор, который во время чтения стихов тихонько выскользнул из зала, вновь появился и толкает перед собой фортепиано на колесиках.

– Боже мой! Неужели кто-то собирается еще и на фортепиано нам сыграть?

– Погодите, мы для вас угощение приготовили! – Это сказала Морин. Выглядела она, как всегда, мрачной, глаза подозрительно покрасневшие, но в руках у нее была тарелка, прикрытая кружевной салфеткой. Совершенно театральным жестом сдернув салфетку, она объявила:

– Эти лепешки просто с маслом, а эти с фруктами. – Морин направилась прямиком к столу заседателей, которые с явным удовольствием на нее смотрели, и заявила: – А теперь позвольте мне кое-что рассказать вам о Кларе – простите, о мисс Ньютон. Кулинар она совершенно бездарный. Так что я быстро сообразила: если хочешь обед повкуснее, у нее ничего спрашивать не нужно. А то она однажды сварила нам такой куриный суп, что мы даже не поняли, что он из курицы. А в другой раз и вовсе получился сущий кошмар, когда…

– Спасибо тебе, Морин, – сказала Клара.

– Но это же правда! Я думала, что все воспитательницы умеют хорошо готовить, и просто очень удивилась. – Морин сокрушенно покачала головой, и это у нее опять получилось весьма театрально.

Ну, просто Сара Бернар, черт возьми! – восхитилась про себя Клара. А Морин между тем продолжала:

– Но как раз ее неумение готовить меня и подстегнуло, обеспечив мне свободу действий и возможность научиться самой. Я и научилась. Не могу, конечно, сказать, что очень хорошо, но мне это очень нравится, и так приятно иной раз самостоятельно испечь пирожок. А вот это, – Айвор подал Морин очередную тарелку, – называется «кокосовый лед». Я это часто делаю.

– Не возражаете, если я попробую? – вдруг оживился мистер Гудж.

Убедившись, что и это угощение попробовали все, Морин подошла к Кларе и, поднявшись на цыпочки, крепко ее обняла, и Клара сразу догадалась, что девочка хочет о чем-то ее попросить.

– Мисс Ньютон, как вы думаете, я могу снова вернуться домой? Мне ведь пятнадцати еще не исполнилось.

Ее слова были для Клары слаще любой музыки, но она обязана была быть честной.

– Я не могу это решить. Теперь это не в моей власти. Но вернешься ты или нет, останусь ли я сама в Грейндже или нет, – Клара говорила шепотом, но у нее вдруг не хватило воздуха даже на шепот, и она, превозмогая странное удушье, с трудом договорила, – я всегда сделаю для тебя все, что в моих силах, Морин.

И Морин крепко ее поцеловала.

А играть на фортепиано собиралась Рита. Она обвела зал строгим взглядом и, убедившись, что завладела всеобщим вниманием, провозгласила:

– Вообще-то, больше всего мне хочется котенка. Или щеночка.

– Рита, возьми себя в руки! – Айвор решительно подвел ее к пианино и усадил на табурет. – И продемонстрируй суду присяжных то, что собиралась.

– Я вовсе не собиралась.

Айвор кашлянул.

– То, что, по твоим словам, ты хотела бы им показать… помнишь?

– Это, пожалуй, тянет на дисциплинарное взыскание… – осторожно высказался мистер Соммерсби.

– Нет, это как раз чисто дисциплинирующее воздействие на ребенка, – тут же остановила его миссис МакКарти. – Вспомните, мы ведь ставим во главу угла именно благополучие детей и их правильное воспитание.

Алекс стоял рядом с Кларой, и она шепотом спросила у него:

– Ты что, тоже играть собираешься?

– Ну что вы! Я по-прежнему ни одной ноты правильно взять не способен, – тоже шепотом ответил он.

– И я тоже! – призналась Клара.

– Миссис Кардью говорит, что мне медведь на ухо наступил. Она никогда не встречала человека с таким полным отсутствием музыкального слуха! – прибавил Алекс даже с некоторой гордостью.

– Вряд ли ей следовало так говорить…

– Но ведь это же правда! Да вы не расстраивайтесь. Зато я во многом другом могу быть успешным.

Клара тихонько рассмеялась и обняла своего маленького философа за плечи. Невероятно, но теперь она уже почти наслаждалась этим устроенным над ней судом.

Рита сыграла «К Элизе» Бетховена. Играла она очень хорошо, и Клара была поражена тем, какие успехи сделала эта малышка. Если в обычных обстоятельствах она могла быть ревой и занудой, то за фортепиано у нее проявлялся прямо-таки бешеный темперамент. Торнадо! Закончив играть, она с достоинством поклонилась – раз пять, шесть или даже больше – и крикнула: «А теперь очередь Пег!», не дав Айвору открыть рот и что-то объяснить.

У Клары даже на мгновенье мелькнула мысль: а что, если Пег снова заговорит? Что, если она приберегала свои драгоценные слова для такого случая, как сегодня? Воспоминание о том, как Пег тогда сказала: «КО-О-ВЫ!», было для Клары одним из самых радостных.