Сиротский дом

– Он на улице, – вмешалась Морин, явно желая помочь. – Идите, идите, мисс Ньютон. Айвор просто с ума сходит, так за вас волнуется.

– Ах ты, цыпленок! Нет, я непременно должна поближе познакомиться с этими детьми. – И миссис МакКарти, покончив с «кокосовым льдом», хлопнула в ладоши и уверенным «директорским» голосом провозгласила: – Дети, пожалуй, нам пора немного развлечься! Кто из вас знает, как танцуют «ламбет-уолк»?[27]

Первой подняла руку Пег.

А Клара бросилась по коридору к лифту, вызвала его, и, как только дверцы кабины перед ней отворились, она с ужасом увидела перед собой Джулиана. Впрочем, при виде Клары выражение его лица ничуть не изменилось. Когда она вошла, он лишь вежливо спросил:

– Какой этаж?

– Первый, пожалуйста.

Клара судорожно пыталась придумать, что бы еще сказать, но слов не находила. Интересно, думала она, а он знает, что я остаюсь в Грейндже? Нет, вряд ли он успел это узнать – хотя, конечно, у него просто дар все узнавать раньше других. Она тупо изучала туфли Джуди, которые надела с утра, а Джулиан – свои, как всегда начищенные до блеска. Кларе казалось, что чертов лифт никогда не доберется до первого этажа. Это были две самые длинные и самые мучительные минуты в ее жизни. Сил изучать собственные туфли у нее уже не оставалось, и она переключилась на ногти, молясь в душе, чтобы лифт не сломался и не застрял, а если уж он вдруг упадет, то пусть они оба умрут мгновенно. Лучше уж такая быстрая и страшная смерть, чем быть вынужденной часами стоять рядом с Джулианом в кабине застрявшего лифта и слушать его нравоучения.

Наконец лифт остановился на нижнем этаже, и Джулиан, раздвинув металлические дверцы и преградив Кларе путь, сказал:

– Мне нужно кое-что тебе сообщить. Это насчет твоего отца, Клара. Он не писал мне никаких гадостей о тебе.

– Я знаю.

– Мне давно следовало бы извиниться. Просто в тот момент я был разгневан, и… мне хотелось сделать тебе больно.

Он протянул ей руку.

– Ну что, останемся друзьями?

Вряд ли, думала Клара, ведь это ты меня оболгал, ты устроил против меня настоящий заговор, ты все сделал, чтобы я потеряла работу, ты вполне сознательно защищал насильника. Но говорить об этом сейчас ей не хотелось, и она вяло пожала ему руку; ее рукопожатие было именно таким, какие он – и она прекрасно это знала – терпеть не может. Но сейчас перед ней стояла совсем другая цель, куда более важная. Намного, намного важнее!

* * *

Когда она впервые увидела Айвора, он пел маленькой Пег какую-то песенку о рыбках. Потом она припомнила, как прислонялась к нему, когда он показывал ей, как правильно следить за звездами, и что она в эти мгновения чувствовала. А еще она вспомнила тот их поцелуй под омелой.

Он мог бы, конечно, подумать, что она просто сумасбродная пустышка, но в том-то и дело, что он так не подумал.

Вы же не станете брать на себя столько хлопот, если вам этот человек безразличен, не так ли? Просто не станете и все. Миссис МакКарти знала, о чем говорит. И она совершенно точно не ошибалась.

А ей, Кларе, нужно непременно перед ним извиниться за то, что у нее тогда случайно вырвалось имя Майкла. Извиниться и объяснить, что это вышло просто в силу привычки. Извиниться и честно признаться в том, какие чувства она к нему испытывает. Причем уже давно. Просто ужас, как давно.

А вот и он, ее милый, как выразилась миссис МакКарти. Айвор. Она видела, как прядь темных волос упала ему на глаза, когда он посмотрел на нее поверх головы какого-то человека, которого обнимал прямо посреди улицы. Он посмотрел на Клару и чуть отстранился. И этот человек тоже от него отстранился, почувствовав, видимо, что кто-то пристально на них смотрит. Оказалось, что это женщина. Молодая и очень хорошенькая. Она выглядела прямо-таки невероятно ухоженной, буквально отполированной. Куда более ухоженной, чем любая жительница Лавенхэма. Или даже Лондона. Клара, которая редко обращала внимание на то, как одеты другие, сейчас никак не могла не заметить, как тщательно и роскошно одета эта женщина. На ней был зеленый шерстяной жакет с золотой брошью в виде бабочки и пестрая юбка-клеш. Сверхвысокие каблуки. Черные чулки. Она не столько носила одежду, сколько ее демонстрировала. И выглядела весьма дерзко. Но в целом – просто замечательно. Очень современно. И волосы у нее были великолепные, осветленные на голливудский манер.

Клара застыла, заметив на лице Айвора выражение глубочайшего смущения. Или даже испуга? Да, пожалуй, именно испуга. А впрочем, может, она и ошибалась? Может, просто надеялась, что он испугается или смутится, увидев ее?